В. X. Манёров
САМОРЕАЛИЗАЦИЯ ЛИЧНОСТИ: ВЗГЛЯД С ПОЗИЦИЙ ХРИСТИАНСКОЙ ПСИХОЛОГИИ
В центре самореализации личности, как ее понимает гуманистическая психология, лежат понятия, так или иначе связанные с самосознанием. Самосознание может определяться через познание себя, познание своей самости (Слободчиков В. И., Исаев Е. И., 1995).
Самость - гипотетическое понятие, введенное в психологию К. Юнгом, это есть "центр тотальной, беспредельной и не поддающейся определению психической личности" (Юнг К Г, 1991, с 157). Сознательное Ego подчинено или включено в самость, наделенную своим голосом, слышимым иногда в моменты интуиции и сновидений. Самоактуализация в этой концепции есть по существу эволюция самости, происходящая в направлении от бессознательного к нравственным идеалам.
Потребность в самореализации - высшая в иерархии потребностей. В результате ее удовлетворения личность становится тем, кем она может и должна стать в этом мире Главное профессиональное предназначение, дело человека совершается вместе с сотворением его личности. Но как человек узнает о своем предназначении''.
Согласно К. Роджерсу, это происходит при открытости человека внутреннему и внешнему опыту, при осознавании всех его сторон. Из множества полусформировавшихся возможностей организм, как мощный компьютер, выбирает ту, которая наиболее точно удовлетворяет внутреннюю потребность, или ту, которая устанавливает более эффективные отношения с окружающим миром, или же другую, которая открывает более простой и удовлетворяющий человека способ восприятия жизни (Роджерс К., 1994). В этом метафорическом представлении возможности не иерархизированы, акцент делается на свободном выборе среди потенциально равноценных предложений, которые отсеиваются мудрым организмом на основе собственных субъективных критериев.
Взглядам К. Роджерса близка позиция А Маслоу. Однако последний ощущает недостаточность понятий приспособляемости, адаптации применительно к конструированию личности Он пишет по этому поводу об автономности реализующего себя человека, "наблюдаемые мной здоровые индивиды внешне соглашались с принятыми в обществе нормами, но в душе не придавали им значения. Практически у всех из них я заметил спокойное, добродушное восприятие несовершенств нашей цивилизации в сочетании с более или менее активным, стремлением их исправить. Сейчас я хочу подчеркнуть отстраненность, независимость, самостоятельность характера этих людей, их склонность жить в соответствии с ценностями и правилами, установленными ими самими" (Маслоу А., 1997, с. 223)
Здесь есть даже признание важности не только отстраненности от мира,
но и духовного созерцания в этом одиночестве. Однако цель этого созерцания
без Бога - снова проникновение в самость, прислушивание к "истинному
голосу самости". Предполагается, что в основе в "первичных процессах
познания", близких к "здоровому бессознательному" (А. Маслоу),
- нормальная, здоровая человеческая природа. Осознание ее потребностей,
осознание своей биологической индивидуальности - залог здорового развития.
Снова, как у Роджерса, концепция мудрого тела, лучше знающего, в чем нуждается
душа.
Самость, самостояние человека - это реализация его суверенного права на
выбор, выбор направления развития, жизненных целей и ценностей. Сама по
себе реализация этой человеческой прерогативы при осознании всех возможностей,
выслушивании звучащих на разные лады голосов, согласно представлениям
гуманистической психологии, - залог творческой реализации. В течение жизни
свободный выбор есть основное сущностное отношение человека к миру.
Более определенно направление творческого развития личности задается
в современных интегративных моделях сознания, пытающихся синтезировать
в них научные психологические представления, взгляды различных философских
школ, христианскую антропологию, философию буддизма, западный и восточный
мистицизм. Главная цель развития эксплицирована это накопление духовно-нравственного
потенциала "Есть все основания полагать, что "я" есть лишь
словесно-психический способ фиксации восхождения (или ниспадения) нашей
подлинной духовно-космической самости (сам-ось) по горной вертикали сознания"
(Иванов А. В., 1994, с. 91). Накопление ценностей души происходит в духе
неуклонно-поступательного развития, перенесенного в сферу индивидуальной
психики, хотя возможность отступления - отрицательного духовного движения
- также предусмотрена.
Слабое место гуманистической концепции творческой самореализации человека,
очевидно, и состоит в предположении о скрытой мудрости организма и личности,
определяющих совершение человеком оптимального выбора при открытости сознания
всем слоям опыта. К. Роджерс полагает, что человек, как мощный компьютер,
выбирает возможности, точно удовлетворяющие внутренние потребности. Предполагается,
что точное удовлетворение потребностей - благо для личности и ее социального
окружения. Источник добра, имманентный человеческой природе, подсказывает
верный выбор. Если самость, высшая и последняя инстанция психики, разумна,
то ее голос безошибочен. Важно уметь услышать его подсказку среди других
голосов.
Но подскажет ли? Реальность не очень-то вписывается в эту оптимистическую модель. Мир направляет послания истинные и лживые. Внешние сигналы неблагополучного мира преисполнены агрессии, страха и неуверенности. Мир благополучный - сигналы скуки, цинизма и снова - страха. Имеет ли человек, в действительности, внутренний компас в поле таких влияний, надежен ли внутренний компьютер, эта метафора самости? В поле каких воздействий мы пребываем сегодня?
По мнению многих философов, на рубеже второго и третьего тысячелетий заканчивается одна из фаз антропогенеза. Вместе с тем человеческая цивилизация претерпевает крупнейший кризис, характеризуемый как антропологическая катастрофа. Теория прогресса - поступательного развития человечества - с Чернобыльской трагедией потеряла еще одну часть претензий на предсказательную силу. Впервые современное человечество ощутило реальность обратного движения - к распаду. Но ведь атомные электростанции - квинтэссенция научных и технологических достижений. Поэтому "ученые уже больше не только не могут гордиться успехами наук, но и должны видеть инфернально-зловещие стороны своей деятельности, благодаря которой сегодняшний мир не только разрушается, но и погрузился в густую сеть магических взаимозависимостей, страхов, заклинаний" (Горичева Т., 1991, с. 10).
Уходит в прошлое абсолютная вера во всесилие науки и разума. Современная
физика выстроила новую картину мира, поразительно напоминающую знаменитую
платоновскую метафору, где человек, пытающийся познать мир, представлен
наблюдающим тени от костра в глубине пещеры. "Видимый мир является
бледным и неполным отражением более содержательного невидимого мира"
(Тростников В., 1980, с. 155). Последний в принципе ненаблюдаем, поскольку
описывается волновой функцией, содержащей алгебраически мнимую величину,
и к тому же восстанавливается даже по всей совокупности наблюдений неоднозначным
образом. Наблюдаемое есть лишь неполное и бледное отражение богатейшей
ненаблюдаемой онтологии.
Математика в двух теоремах Геделя показала открытость познавательных моделей
- в плане противоречивости их аксиоматики, что означает невозможность
алгоритмизации человеческого познания. В биологии теория эволюции видов
Ч. Дарвина оказалась по крайней мере равносильной по наличию недоказанных
исходных допущений креационистской теории происхождения человека.
Гуманистическая психология обречена искать поиск наиболее глубоких смыслов человеческого существования в обращении к Богу. Но еще раньше К. Юнг в поисках идеи Бога в глубинах бессознательного приходит к выводу об имманентной ее природе: "Идея всемогущего божества присутствует везде, если не признается сознательно, то присутствует бессознательно, ибо это архетип... Поэтому я считаю, что будет разумнее сознательно принять идею Бога, иначе Богом станет кто-нибудь еще, как правило, нечто несуразное и глупое" (цит. по: Мэй Р., 1994, с. 127). Здесь Бог сводится к архетипу коллективного бессознательного. Однако Ролло Мэй, один из основоположников гуманистической психологии, уже не удовлетворен таким зависимым от человека. Его существованием "Чтобы сбалансировать определение Юнга, следует подчеркнуть трансцендентность идеи Бога" (Там же, с. 128). Здесь же он добавляет, что чем глубже консультант проникает в тайны психотерапии, тем теснее смыкаются его интересы с вопросами теологии. Просветление личности при психотерапии Р. Мэй называет чудом милости, "милостью Божией".
В таком подходе не артикулирован последний и ответственнейший мысленный
шаг - от Бога-идеи к идее Бога живого. Он совершается уже за пределами
гуманистической психологии. Ведь стремительным превращением психологии
в гуманитарную науку не ограничиваются ее современные метаморфозы. Другое,
радикальное преобразование связано с построением христианской психологии.
В России этот процесс протекает на фундаменте христианской святоотеческой
антропологии, разработанной в лоне православной церкви. В этом отличие
основ православной психологии от западной христианской антропологии, использующей
идеи научного синтеза, тем более от учений теософского толка, также выстраивающих
синтетические концепции. "Богословие Православной Церкви, а оно всегда
богословие сотериологическое (сотериология - это учение о спасении души.
- В. М.), никогда не вступало в союз с философией с целью построения научного
синтеза", - пишет русский богослов и философ В Н. Лосский (1991,
с. 80). Он же добавляет, что, не связываясь с определенными философскими
системами, оно вполне свободно пользуется философскими знаниями. Христианское
богословие вполне допускает и глобальные научные теории, в частности теории
мироздания, не переходящие положенных им границ, обозначающих пределы
возможностей науки. То же можно сказать об отношении христианской антропологии
к психологическому знанию.
Христианская психология - это учение о человеке в его духовной динамике,
в "духовной брани", в его отношении к Господу. В контексте настоящей
статьи важно отметить принципиальные положения относительно природы человеческого
естества, которое, согласно христианской антропологии, возможно в трех
состояниях (см , напр.: Позов А., 1965, с. 273):
В естественном состоянии человек пребывал в раю до грехопадения прародителя, ветхого Адама. Нынешнее состояние человека - ниже естества. После воскресения из мертвых спасенный человек в Царствии Небесном пребудет в сверхъестественном состоянии.
Человек был сотворен в ином виде, нежели теперь, он не имел тяжелых "кожаных одежд", его чувства были несравненно тоньше, он мог общаться с духовным миром и с Господом Он жил в мире, не знавшем смерти. Его психическая природа проявлялась в единстве общего естества людей, в отсутствии обособленно-личных вожделений.
По замыслу Творца человек создан личностью со свободной волей и по своей воле должен был достичь единения с Богом и привести к обожению весь тварный мир. Ветхий Адам выбрал иной путь - добровольного нарушения Божией воли "себялюбивым непослушанием", удовлетворения своей самости и подчинения воле внешней. "Грех есть не немощь какая-нибудь человеческая, не следствие ограниченности человека, не простое влечение чувственности, а сознательно-добровольное отторжение от Бога в сторону самолюбивой, гордостной самозаключенности и самообожествления", - пишет епископ Варнава (Беляев) (1995, с. 223).
После грехопадения Адама произошло и извращение человеческого естества, и грехопадение природы. Нынешняя психология человека, по выражению епископа Василия (Родзянко) (1996), - психология осколка взамен психологии части целого. Человек осознает себя не в сочетании "Я - Мы", а в противопоставлении "Я - не Я". Возникла самость, ставящая преграду между человеком и Богом, а также и между людьми. Самосознание человека стало эгоцентричным. Нынешний человек - психологический, то есть душевный и телесный, но душа его помрачена гордостью и самолюбием (Позов А., 1965). Началом поведения и всей жизни стала собственная воля.
В христианской антропологии человек рассматривается как тримерия "дух
- душа - тело", иногда под духом понимается высшая часть души и триада
превращается в диаду. В нынешнем состоянии человека его дух, отпавший
от Бога, утратил главенство в тримерии, высшие способности попали в подчинение
низшим. Вместо прежней гармонии сил и способностей в человеке возникает
новое ядро - страсти, новый центр его желаний и чувств. Эта центрированность
вне связи с Богом означает "ниспадение в самость", в которой
и сосредоточены " все страсти, под ними понимается "сильное
и длительное желание, которое управляет разумным существом" (Зарин
С. М., 1996, с 241). Страсти часто называются болезнями души и прежде
всего воли.
Но человеку еще в земной жизни доступно достижение полноты жизни через
обожение Павел Флоренский пишет "высшее, надмирное единство твари,
объединенной посредством благодатной силы Духа, доступно лишь очищенному
в подвиге и смиренному. Таким образом, устанавливается онтологическая
существенность и объективная значимость смирения, целомудрия и простоты,
как сверхфизических и сверхнравственных сил, делающих в Духе Святом всю
тварь единосущною Церкви. Силы эти суть откровения мира иного в мире здешнем,
духовного во временно-пространственном, горнего в дольнем" (цит.
по: Еп. Василий (Родзянко), 1996, с. 160). "Святость - вот в чем
состоит настоящий прогресс и цель жизни человеческой. И она заповедана
всем" (Там же, с 31).
Христианский идеал человека простого, смиренного и целомудренного бесконечно
далек от гуманистического идеала успешно адаптирующейся в этом мире самореализующейся,
самодостаточной личности, наслаждающейся актуальным моментом, верящей
в "могущество человеческих возможностей".
Отец Серафим Саровский говорил, что только "всякое Христа ради делаемое
добро приносит нам плоды Святаго Духа. Все же не ради Христа делаемое,
хотя и доброе, мзды в жизни будущего века нам не представляет, да и в
здешней жизни благодати Божией тоже не дает" (цит по Еп Варнава (Беляев),
1997, с 22). Доброта без Бога в итоге не центрирована на истинный источник
добра и любая душевность, нравственность и гуманность не выдерживают испытаний,
червивы. Главный символ человека, вектор его духовного развития - Иисус
Христос, Новый Адам, но человек может приблизиться к Богу не по сущности,
а лишь по благодатной энергии. Цель обожения - аспекты ("эпинойи")
единого Бога. Среди таковых называют Судию, Управителя, Врача, Пастыря,
Учителя, Первосвященника, Отца и др. (см комментарий А И Сидорова к Евагрию
(Творения , 1994, с 351)). Таковы и есть цели духовной самореализации
человека.
В западном богословии взгляд на падшесть человеческой природы иной. Там мысль о неповрежденности человеческой природы, внешне осужденная как пеласгианская ересь, с которой боролся блаж Августин, не преодолена. Это выразилось "во внутреннем неприятии и потому нечувствии рассечения естества человеческого и всемирного распада" (Еп. Василий (Родзянко), 1996, с 197). Отсюда свойственное западному менталитету преувеличение возможностей человека, его самости, свободной воли - в любых направлениях деятельности и самосовершенствования.
Внутренняя установка на неиспорченность творения усвоена христианской психологией западного образца, что сближает ее с секулярной, гуманистической психологией, устраняет непреодолимый барьер между религиозной и научной антропологией и дает возможность осуществить разнообразные синтетические теоретические конструкции (например, такова концепция "мирского града" X Кокса (1995)). Однако православная психология отрицает такую возможность синтеза несовместимых взглядов на предназначение и будущее человека.
УКАЗАТЕЛЬ ЛИТЕРАТУРЫ