Окружающий эмпирического субъекта действительный мир сам по себе (т.е. как мир ноуменальный) не является зримым, слышимым, осязаемым или обоняемым. Таковым его делают формы отражения: зрение, слух и т.д. Картина мира, что строится субъектом познания, или иначе, та психическая проекция феноменов действительного мира, который репрезентирован носителю сознания через формы психического отражения («познавательные контуры сознания») есть модельное знание субъекта о том, как устроен мир, какие свойства имеют объекты действительного мира, какие отношения существуют между этими объектами, чем детерминировано то или иное явление. Картина мира, в данном случае, может быть понята как упорядоченное содержимое памяти, поскольку именно в памяти хранится вся информация, усвоенная и накопленная субъектом до момента текущего настоящего. Помимо этого, работа сознания, те или иные эффекты понимания (а сознание можно расценивать как многофункциональный аппарат понимания, тогда «осознать» = «понять») возможны лишь на основе ранее накопленного опыта. Такое представление лишь в том случае оправданно, если память в аспекте сохранения информации принимать за бессознательное психическое. Поскольку сознание не является потенциальным, а всегда работает в актуальном режиме («здесь и сейчас»), то содержанием сознания является только то, что составляет наличный, буквально: текущий, сенсорный, перцептивный опыт или опыт представления, мышления, эмоциональных переживаний.
Сознание в каждом акте познания стремиться верифицировать уже имеющееся знание субъекта об окружающем мире, т.е. проверить на достоверность построенную ранее картину мира. В психологии познавательной активности это выражается в разнокачественных эффектах последействия памяти, начиная с эффектов влияния установки на восприятие, эффектов константности, эффектов инерции поведенческих стереотипов и заканчивая эффектами фантомных конечностей и даже фактами сохранения автором научной теории её базовых положений путём «наращивания допущений» (И. Лакатос) в ответ на логические или эмпирические опровержения. Память имеет тенденцию к последействию. В противном случае, она не нужна.
Работу сознания в актуальном режиме невозможно представить себе без априорного пред-понимания. Познавательные контуры сознания: сенсорно-перцептивный, контур представления, мыслительный и рефлексивный есть формы, содержащие смыслы. Сами процессы формирования интегральных продуктов познавательной деятельности, например, перцептогенез или мыслительный процесс следует рассматривать как различные виды смыслогенеза , как процессы понимания. Согласно закону Ланге, формирование, например, зрительного перцептивного образа проходит ряд стадий и начинается с применения сознанием самых слабых критериев соответствия ожиданий воспринимаемому объекту, когда объект опознается как «нечто», а не как «что-то». Затем ужесточаются критерии соответствия, сужается мнемический (бессознательный) контекст понимания и перцепт приобретает свои специфические свойства: константность, целостность, предметность и обобщенность, то есть достигается стадия ясного осознания. Динамика формирования перцептивного образа, а если обобщить, то и динамика мышления, процесс построения научной концепции, развитие отношений с другим человеком или отношения к собственному Я - это разнообразные формы смысловой динамики, процессы последовательного различения и уточнения смысла.
В силу этого, сознание есть синоним самосознания: сознание, которое понимает и сознание, которое понимается как актуальный смысл, содержащийся в тексте познавательного контура, - это одно и то же сознание, само себя понимающее сознание. Если же за явлениями, данными в текущем настоящем в сознании, за мыслью, представлением или любым переживанием, в широком смысле слова, включая и сенсорные эффекты, допускать существование некой инстанции, реализующей акты понимания этих явлений, некоторого субъекта, который инициирует процедуру интерпретации, то мы будем вынуждены за этой инстанцией, этим субъектом предполагать еще одну инстанцию или субъекта познания, то есть еще одно Ago -сознание, а за ним еще одно и т.д. Поэтому необходимо совершать редукцию на уровне анализа самих феноменов. А это означает, что 1) за психическим феноменом ничего не стоит, 2) феномен сам себя обнаруживает, сам себя понимает. И потому, на вопрос: «Чем мы видим сон?» не следует отвечать, что вопрос поставлен некорректно, ведь, мы, действительно, переживаем факт визуального наблюдения и часто понимаем, что наблюдаем мы, а не кто-то за нас. Сон сам себя видит, сам себя понимает. Тот экран, на котором разворачиваются события сновидения («онтологический план сознания») не предполагает зрителя перед экраном («гносеологический план сознания»). Экран сам себя рассматривает. Как нельзя лучше подходят для иллюстрации феномена сознания поэтические строчки О.Мандельштама: «Я и садовник, я же и цветок…» (Но было бы точнее поставить «тире» после местоимений Я). То, что является субъективной очевидностью – индивидуальное сознание эмпирического субъекта, - есть, по сути, ошибочная объективация сознания самого себя.
Смысл, заключенный в активном познавательном контуре не есть сам познавательный контур сознания, но вне формы своего существования (явления в сознании) он актуально не проявляется. Смысл проявляется в психических продуктах. Напротив, в памяти (бессознательной психике) смысл хранится без означающих его носителей. Ни ощущения, ни образы, ни мысли, ни эмоции, ни действия не сохраняются в памяти. И нет, поэтому, оснований для выделения зрительной, слуховой или моторной памяти. Человек запоминает в зрительной модальности, на слух или с помощью осязания, но это не означает, что способ запоминания, форма определяют характер мнемического следа, а, следовательно, тип памяти. Другими словами, память записывает и сохраняет только смыслы, порождаемые в тот или иной момент времени в сознании, а не сами продукты психической активности, поскольку последние обнаруживаются и существуют только в тот момент, когда переживаются в сознании. Память же, хотя и существует как актуальное бессознательное содержание психики, хранит информацию о прошлом. В силу этого, семантическая модель мира или картина мира является амодальной по своей природе. Амодален и смысл как психический субстрат памяти.
Психологическая экспериментатика также подтверждает сказанное. Если испытуемому зрительно предъявлять предметные изображения, а затем, спустя определенное время, предложить узнать изображенные предметы в ряду других с помощью осязания, то испытуемый легко справится с этой задачей. Или, если испытуемым предложить для запоминания стимульный ряд, состоящий из предметных понятий и изображений, а потом, через определенный интервал времени, предъявить такой набор изображений, в который будут включены те, что соответствуют значению понятий искомого ряда и которые ранее не предъявлялись, то при задании опознать все стимулы, входящие в искомый набор, испытуемые, как правило, с высокой степенью субъективной уверенности узнают эти изображения как те, что предъявлялись первоначально, не осознавая при этом ошибки идентификации [3, стр.57-59].
Исследования Е.Ю.Артемьевой [2, стр.96-103] показали, что при задаче соотнесения разномодальных объектов, например, визуальных изображений или квазиизображений с различными по текстуре поверхностями или же с разными ароматическими стимулами, испытуемые аттрибутируют объекты, поставленные в соответствие друг с другом сходным образом. Испытуемые, в эксперименте Е.Ю.Артемьевой, оценивали по шкалам семантического 25-шкального дифференциала цветочный запах. Этот запах сопоставлялся с одним из 8 контурных беспредметных изображений. Если испытуемый при оценивании по какой-то из шкал выбирал левый край шкалы (например, по шкале "злой - добрый" он оценивал изображение как "злое"), тогда значение оценки равнялось одному баллу; соответственно, если выбирался правый край шкалы – ноль баллов. Таким образом, система оценок могла быть записана в виде 25-мерного вектора с координатами 0 и 1. Так вот, оказалось, что объект "цветочный запах" и изображение, с которым этот объект соотносился самим испытуемым, атрибутируется по шкалам дифференциала практически одинаково, хотя, понятно, что запах и изображение – объекты принципиально различной природы. (107) "Взаимопроектируемость семантик", по мнению Артемьевой , может являться доказательством существования частных семантик. К таким частным семантикам могут быть отнесены семантика цвето – форм, вкусов, поверхностей, запахов, интервалов времени и т.д. Говоря о том, что эти частные семантики могут быть взаимопроецируемы, Артемьева фактически утверждает, что смысловое содержание одной модальности может быть представлено в другой модальности. А это, собственно, и доказывает независимость смыслового содержания от модальной формы. Смыслы, как содержание психики, не могут быть модальны или интермодальны. Смысл может иметь чувственную форму, но он не есть эта чувственная форма. Другое дело, что в текущем настоящем смысловое содержание продукта психической активности необходимым образом оформлено и только в таком виде представлено в сознании.
Резюмируем сказанное:
Человек рождается в мире и до конца своих дней остается необходимой его частью. Но, в отличие от всех других явлений физической и биологической природы, человек обладает сознанием, благодаря чему и способен выделять себя из мировой стихии. Будучи неотъемлемой составной частью мира, он, вместе с тем, противостоит миру как самостийная, автономная сущность. Именно сознание позволяет человеку самоопределяться в своем уникальном, ни в каком ином виде не дублируемом, качестве. Сознание делает познание мира по - настоящему человеческим.
Любые формы познавательной активности выражаются в моделировании процессов и явлений, происходящих в мире. То, что отражение является ведущей функцией психики, практически во всех современных школах психологии принимается безоговорочно. Но до сих пор не получен ясный ответ о том, каким образом и при каких условиях происходит психическое проектирование реальности? И, самое главное, что оно из себя представляет? В чем его специфика? Какую роль в моделировании внешнего, относительно психики, мира играет сознание? Каковы функции бессознательной психики? Если мы ответим на вопрос, какие задачи решает психика вследствие отражения, мы сможем понять самое важное, а именно: как физический мир, в котором действует человек, представлен в его психическом мире. Или, иначе, каким образом физика мира отражается в психике человека.
Мир такой, какой он есть на самом деле, дан субъекту познания как модель или картина этого мира. Это обстоятельство побудило И. Канта признать "скандалом для философии необходимость принимать лишь на веру существование вещей вне нас... и невозможность противопоставить какое бы то ни было удовлетворительное доказательство этого существования" (108). Примечательно, что такие вопросы не перестают будоражить умы и современных мыслителей. Недаром М.Хайдеггер считал, что "скандалом для философии" является не столько неспособность человеческого разума справиться с проблемой доказательства существования вещей, сколько непрекращающиеся попытки такого доказательства.
Тем не менее, в реальности событий и процессов, происходящих в мире, во всяком случае, психически здоровый человек не сомневается. Загадка психической проекции заключается в том, что реальность среды, то есть действительного мира, который в психике является его отражением, а не самим этим миром, подтверждается на истинность только благодаря очевидной данности субъекту познания содержания собственного сознательного опыта. Никакой другой возможности доказать реальность мира у человека нет. Попытки обоснования возможности непосредственного соотнесения объекта и образа объекта, объекта и переживания или мысли о нем представляются мне совершенно абсурдными. Одинаково невозможным является соотнесение представления о другом человеке, его мыслях, чувствах, настроениях и этих мыслей, чувств, настроений. Иначе говоря, предметная и социальная реальность также как и психическая реальность других людей, даны субъекту познания исключительно как эффекты осознания, а, следовательно, как его собственное психическое содержание. "Сознание, - подчеркивает Х.Патнем , - никогда не сопоставляет образ или слово с объектом, а лишь с другими образами, словами, верованиями, суждениями и т.д. Идея сравнивать слова или элементарные представления с объектами бессмысленна." (Патнем Х. Введение к книге "Реализм и разум". / Современная философия науки. М., 1994. С. 139.)
Таким образом, тот мир, который описывает и исследует психолог, - это мир идеальной психической реальности, который по своей природе является моделью действительного мира. В таком мире человек является центром системы отсчета, активным творцом действительного мира, а не его пассивным наблюдателем.
В отечественной психологии на протяжении долгого времени предпринимались попытки доказательства возможности непосредственного сопоставления картины мира и мира, образа объекта и объекта, мыслительных конструкций и объективных отношений, которые раскрываются в мышлении. Согласно классикам марксистской психологии, такое сопоставление может быть реализовано в ходе практической деятельности. Хорошо известный философский концепт: "практика - это критерий истины", долгое время служил фундаментом для построения научно - психологических теорий. Продолжительное время можно было сомневаться во всем, за исключением того, что положено в фундамент. Хотя, положение о том, что существование мира может быть верифицировано только внутри психической сферы человека (иначе говоря, только в рамках модели мира, а не в самом мире), представляется настолько очевидным, что даже не требует каких - либо пояснений. Тем не менее, в психологической литературе можно встретить, например, такое, на первый взгляд тривиальное и потому, казалось бы, неоспоримое утверждение: "Осознать объект - значит включить его в систему своих знаний и отнести к определенному классу предметов" (109). Понятно, что знание имманентно присуще отдельному человеку, в этом смысле знания вообще не могут быть транслируемы, а адресату может быть передана только информация на тех или иных носителях. Знания психичны. В силу этого, объект, как физическую вещь, совершенно немыслимо пытаться включать в психические знания.
В силу того, что человек не может сопоставить свою картину мира (образ мира) с действительным миром (последний ведь дан психике только в качестве его модели), у него остается лишь одна возможность доказательства объективного существования мира, а, следовательно, и доказательства своего объективного существования, так как он является составной частью этого мира. Эта возможность заключается в соотнесении моделей мира, построенных во - первых, в различные периоды времени и, во - вторых, в различных познавательных контурах в один и тот же интервал времени. Это предполагает, что модели мира, построенные различными способами, в различные периоды макро и микро времени, должны не просто существовать, а и с необходимостью допускать возможность сравнения между собой. В свою очередь, любое сравнение предполагает некие основания, и для того, чтобы понять, как человек посредством своей собственной психики моделирует мир, важно понять природу оснований, делающих не только реальными, но и жизненно необходимыми для существования психики условия, при которых мультипликативная модель мира является не фантомом, а субъективным отражением объективного мира. Что позволяет человеку оценивать соответствие мира и своей модели как достаточно точное, адекватное? Да и стремится ли человек к тому, чтобы его отражение мира было адекватным, ведь критерий адекватности всегда является произвольным, гибким, ибо может быть задан только самой психикой, следовательно, выбор меры точности будет являться сугубо субъективным.
Постараюсь, в силу отпущенных мне возможностей и базируясь на представлениях, которые в моем сознании носят очевидный характер, попытаться наметить вероятные пути, ведущие к ответу на поставленные выше вопросы, исходя из некоторого набора базовых посылок, которые затем будут служить основой для анализа.
Постулат 1. Психика имеет смысловое содержание .
Постулат 2. Сознание организовано как множественный текст, состоящий из познавательных контуров.
Постулат 3. Функциональная цель сознания задана необходимостью понимания.
Определения, следствия, комментарии.
Определение 1. Смысл есть элементарная частица материи психической реальности.
Данное положение является принципиально важным, хотя, допускаю, и наиболее спорным. Приведу несколько соображений.
Эмпирическому субъекту в каждый момент времени собственная реальность сознания дана в переживаниях с непосредственной очевидностью. Можно иметь иллюзорное восприятие действительности, но само переживание факта восприятия действительности не является иллюзией. Психическое явление для носителя сознания не фантом и не улыбка Каширского кота, а достоверная реальность. Когда мы испытываем эмоциональное переживания, воспринимаем или представляем что-либо, когда испытываем озарение, найдя верное решение проблемы или пытаемся сконцентрировать свое внимание с тем, чтобы запомнить какой-то текст, то есть, проще говоря, когда мы находимся в каком либо функциональном состоянии сознания, мы, разнообразие сменяющих друг друга переживаний обнаруживаем как реальность, действительно существующую в мире. Психика как идеальная система существует объективно для носителя сознания, а внеположный сознанию мир, естественно, воспринимается субъективно, что вовсе не обязательно означает ошибочно. Если же психический мир существует он должен иметь свой собственный, не сводимый к физическому, субстрат. Все, что мы обыкновенно ассоциируем с психическими феноменами, имеет свое содержание. Как известно из истории психологии, попытки определить психические структуры или функции этих структур без учета исходного материала, который выступает содержанием психического опыта, оказались бесперспективными. Реально работающую научную теорию нельзя построить без анализа материала психики. Согласно настоящему определению, содержанием психики (а не только сознания) является смысловой материал. Таким образом, данным определением утверждается, что психика написана на языке смыслов. Допущение о смысловой природе психики имеет и другое важное основание. Оно заключается в следующем.В психическом настоящем времени ("здесь и сейчас") продукты психической активности, то есть переживаемые ощущения, образы, мысли, эмоции не могут сохраняться в памяти, в таком же виде, как они даны субъекту в момент их актуального существования в сознании. Как справедливо заметил А.Г.Спиркин: "Хранящиеся в тайниках памяти знания, не участвующие в процессах настоящего, - не есть актуально сознательное" (110) Перцептивный образ всегда связан с наличной ситуацией, которая никогда не повторяется, поэтому не может быть двух тождественных друг другу перцептивных образов. Это абсолютно справедливо и для вторичных образов представления. Одна и та же мысль, возникающая в сознании, не может повториться дважды, об этом еще говорил В.Джемс , отмечая, что сознание - это непрерывный поток. Тогда, каким же образом мы помним о том, что являлось результатом нашего мышления в прошлом? Каким образом, одномоментные явления сохраняются в психике в течение долгого времени, иногда в течение всей жизни, если сами сознательные образы и мысли в своей актуальной явленности в сознании не могут быть консервированы с сохранением той специфичной определенности, которая характеризуют их как единственно возможных в пространстве и времени. В равной степени это относится и к эмоциональным проявлениям. Переживание, испытываемое субъектом в текущий момент времени, не может быть продублировано в памяти как тоже самое переживание. Человек очень часто переживает знакомые ему из опыта эмоции и чувства.
Таким образом, если считать, что все психическое содержание, накопленное субъектом, до актуального момента времени хранится в памяти (иную альтернативу трудно себе представить), следует это содержание рассматривать как смысловой материал, из которого строится вся структурно - функциональная конструкция психики.
С тем, что многие формы психической активности человека наполнены смыслом, согласятся, наверное, многие психологи. Ранее уже приводилось мнение Л.С. Выготского (111), который полагал, что внутренний мир человека есть не что иное, как смысловая система, находящаяся в динамическом равновесии. Поэтому, неслучайно Л.С.Выготский считал, что в основе теории высших психических функций должно "лежать учение о системном и смысловом строении сознания человека" (112). О том, что любое внешнее, в том числе и речевое, воздействие, имеющее значение, представлено в сознании субъекта познания как смысл этого воздействия, писал А.Н. Леонтьев , понимая процессы "означивания смыслов" и "осмысления значений" как перевод содержания сознания из интрапсихической в интерпсихическую форму и наоборот. Традиционно эффекты смыслопорождения связывают с работой сознания, главным образом, с мыслительной деятельностью. На мой взгляд, такое понимание редуцирует понятие "смысл" к явлениям очень частного характера. Я полагаю, что любые формы активности сознания, любые, в том числе и моторные действия, представляют собой разновидности смыслогенеза. Выраженная позиция означает, что нужно психические процессы "увидеть" через призму категории "смысл", то есть показать, что продукты психической активности человека, становясь содержанием психического опыта (фактически, содержанием памяти), преобразованы в смысловой материал, что, в свою очередь, позволяет в будущем при реализации сознательной деятельности учитывать накопленный опыт.
Следствие 1.1. Сознание имеет текстовое строение .
Для обозначения смыслов, представленных в актуальный момент времени в сознании, предлагается использовать понятие "текст сознания". Текст - это структурированное смысловое содержание . В данном случае, совокупность смыслов, организованных в текст, можно считать синонимом сознания, если последнее рассматривать в содержательном аспекте (онтологический план сознания). Текст не является застывшей константной структурой. Как будет показано, сохранение существования текста сознания возможно только в процессе его изменения. Изменение текста - это изменение характера связей между организующими его смыслами, а также изменение мнемических контекстов, задающих семантическую канву интерпретаций.
Следствие 1.2. Познавательные контуры (формы познавательной активности) есть частные случаи сознания.
Психическое моделирование действительного мира может быть реализовано на различных уровнях, или, иначе говоря, в различных познавательных контурах . Внутри сенсорно – перцептивного контура традиционно выделяют разные модальности, которые соответствуют формам чувственного отражения. Как уже выше отмечалось, любые психические формы не могут мыслиться в отрыве от наполняющего их содержания. В качестве такого содержания было предложено считать смысловую материю. Исходя из этого положения любые продукты сенсорно – перцептивного контура в любых своих формах – есть смысловые образования.
Помимо сенсорно-перцептивного контура в иерархии уровней ментальной репрезентации можно выделить познавательный контур представления, мыслительный контур сознания, а также аффективный и рефлексивный контуры. Познавательный контур есть форма смыслопорождающей активности сознания, способ реализации сознанием процедур понимания собственных текстов.
Определение 2. Сознание – многофункциональный аппарат понимания.
Смысл может быть обнаружен только в ходе процедуры понимания. Сознание в своем функциональном качестве и есть механизм понимания (гносеологический план сознания). Продукты психической активности, как интегральные результирующие психических процессов, даны в сознании только через их обнаружение самим же сознанием. Поэтому в онтологическом плане сознание - это текст, который есть единство взаимосвязанных смыслов, а в гносеологическом аспекте, сознание - это механизм понимания, понимания собственного текста сознания.
В сознании не существует локальных обособленных смыслов. Понимание связано не с пониманием отдельных смысловых образований, а с раскрытием смысла всего текста как нерасчленимой смысловой констелляции (сумма понимания частей не дает понимания целого). Текст сознания образован из смыслов, в число которых не может входить смысл самого текста. Он формируется в ходе работы сознания, которая задана необходимым и достаточным для функционирования сознания требованием понимания.
Есть основания говорить о понимании как многооперациональном когнитивном действии, или, иначе, об операциональном составе понимания. Хотя, при этом, каждый отдельный акт понимания представляет собой самостоятельный, завершенный когнитивный интеграл. М.Бахтин , описывая процедуру понимания текстовых сообщений, выделял в едином целостном процессе понимания его отдельные акты – составляющие: " В действительном реальном, конкретном понимании они неразрывно слиты в единый процесс понимания, но каждый отдельный акт имеет идеальную смысловую (содержательную) самостоятельность и может быть выделен из конкретного эмпирического акта.
Анализ операционального состава восприятия (обнаружение, различение, идентификация, опознание) как частного случая сознания показывает, что операции, используемые в восприятии, есть не только этапы понимания в процессе формирования образа, но эти операции правомерно также рассматривать как самостоятельные виды понимания на уровне перцепции. Данную точку зрения разделяют и методологи. Так, например, Л.А. Микешина и М.Ю. Опенков отмечают: "...Поскольку любое восприятие предполагает предметную осмысленность сенсорных данных, постольку мы постоянно имеем дело с этим первичным уровнем понимания уже в самих исходных актах чувственного познания". (114)
Философы в лице М.Хайдеггера «понимание» расценивают в качестве непременного модуса бытия человека. В словах одного из крупнейших философов современности дана хотя и очень общая, но между тем исключительно точная характеристика сущности понимания: "...состояние сознания - это одна из экзистенциальных структур, в которых Бытие "здесь" обнаруживает себя. Роль понимания в формировании Бытия столь же извечна (как и само Бытие). Состояние сознания всегда несет в себе понимание, если даже оно содержит его в скрытом виде. ... Если интерпретировать понимание как фундаментальный экзистенциал, то этот феномен будет представляться основной формой Dasein Бытия. С другой стороны, "понимание" как один из возможных способов познания (в отличие, например, от "объяснения") должно быть интерпретировано, как и объяснение, как экзистенциальный дериват того первичного понимания, который является одной из составляющих Бытия "здесь" вообще". (115)
Понимание как психическое явление не может быть верным или неверным, как не может быть правильной или неправильной сама психика человека . Так как психика существует только во временном режиме, поэтому и о понимании можно говорить, лишь помещая его в регистр актуального времени. Напомню, что еще И.Кант , размышляя о местонахождении души, пришел к выводу о том, что "нельзя приписывать пространственные отношения тому, что определено только во времени"(116). Поэтому вопрос, где находится топос понимания, является не менее абсурдным, чем вопрос о том, какое пространство занимает печаль или наше удивление.
Следствие 2.1 . Сознание как аппарат понимания оперирует смыслами.
Результатом любых преобразований над смыслами является смысл. Любые психические операции (например, отождествление) выполняются над смыслами с точностью до смысла. Сознание продуцирует смыслы актами их понимания.
Следствие 2.2. Понимание неизбежно.
Данным следствием фиксируется идея о невозможности непонимания. Таким образом, понимание выступает ведущей функцией психической организации, и инструментом такого понимания служит сознание, в любых формах своей активности. Все, о чем говорится на страницах данной работы, следует рассматривать, исходя из одного главнейшего принципа: человек, обладающий сознанием, не может не понимать . В связи с этим, я говорю об ощущении, восприятии, представлении, мышлении и даже эмоциях как о процессах сознательного производства (117). И поскольку существует сознание, неминуемо и понимание. Справедливо и обратное: где есть эффекты понимания (например, во время сна со сновидениями), там можно констатировать присутствие сознания. Понимание синоним сознания.
Существует множество опытных данных, демонстрирующих невозможность непонимания. Вот лишь несколько показательных примеров.
• Н.В.Зоткин установил экспериментальный факт, получивший в авторской редакции название эффект презумпции существования смысла . Экспериментальная ситуация состояла в следующем: испытуемому предлагалось задавать экспериментатору любые вопросы, на которые тот мог дать только однозначный ответ, либо «да», либо «нет». Ответы экспериментатора были заранее подготовлены. Последовательность ответов «да» - «нет» была одинаковой для всех испытуемых. Так как содержание вопросов не было связано с ответами экспериментатора, часто по ходу беседы возникали ситуации абсурдной противоречивости в ответах. Например,
Или,
После беседы с экспериментатором испытуемые должны были ответить на вопрос «Зачем их пригласили участвовать в данной процедуре?» Анализ результатов показал, что все испытуемые исходили из представления о том, что ситуация заведомо осмыслена. «Испытуемые, - отмечает Н.В.Зоткин, придавали смысл тому, что, по сути, смысла не имело, а именно: ситуации, совместному действию, «логике ответов». Даже тогда, когда испытуемые «тестировали» экспериментатора на предмет искренности его ответов, существование скрытого, потаенного смысла ситуации не подвергалось никакому сомнению…» (Н.В.Зоткин, 2000, стр.15). Автор исследования приводит характерный комментарий испытуемого: «Немного сбивали с толку некоторые противоречия в ответах. Возможно, эти противоречия были во мне». Стратегию такого заданного смыслополагания В.А.Петровский предложил рассматривать как феномен телеологического замыкания.
Убеждение: «все происходящее имеет смысл» сохраняется за счет игнорирования противоречий, поиска объяснений, понимания собственного непонимания. Сознание как аппарат понимания в каждый момент времени производит смысл, проецируя его во вне.
Следствие 2.3. Сознание всегда работает в актуальном режиме (на линии актуального настоящего).
Все, что происходит – происходит в текущий момент времени («здесь и сейчас»). Любые акты понимания существуют только тогда, когда они реализуются. Содержание сознания - это всегда содержание сознания в актуальный момент времени, независимо от того осознается это содержание ( явленное содержание сознания ) или нет ( латентное содержание сознания ).
Следствие 2.4. Работа сознания осуществляется посредством функциональных механизмов.
Осознается всегда только конечный результат работы функциональных механизмов сознания. Осознание всегда есть интегральный эффект реализуемой процедуры понимания. Сама же деятельность сознания сознанием не осознается, хотя при этом обеспечивает эффекты осознания. Таким образом, о работе сознания можно иметь представление, опираясь только на анализ продуктов деятельности сознания. Эмпирическими индикаторами деятельности сознания могут служить вербальные и любого рода моторные реакции, продукты деятельности человека, а также психофизиологические показатели (зрачковые реакции, частота сердечных сокращений, кожно-гальваническая реакция, вызванные потенциалы мозга и т.п.).
Следствие 2.5 . Работа сознания невозможна без памяти (сознание установлено на памяти).
Все эффекты работы сознания опосредованы памятью. Тексты сознания осмысляются только в контексте прошлого опыта. Эффекты опознания, сравнения, атрибутирования возможны лишь при участии памяти в деятельности сознания. Изучение роли памяти в процессах понимания есть, по сути, решение проблемы влияния бессознательной психики на работу сознания в актуальный момент времени.
Определение 3 . Бессознательное – это память в аспекте сохранения информации.
Человек, обладающий сознанием, и находящийся в каком либо состоянии сознания, может не сознавать только то, что не составляет актуального содержания сознания, но такое бессознательное содержание может быть вполне доступно сознанию в другие моменты времени (в прошлом или в будущем относительно "здесь и сейчас") (118).
Сознание правомерно рассматривать только в регистре актуального времени.(119)
Н.Бор полагал, что проблема бессознательного не должна сводиться к проблеме измерения и описания того, что находится под порогом сознания. Это, прежде всего, проблема создания условий для нового сознательного опыта. См.: Пятигорский А.М. Три беседы о метатеории сознания (совместно с М.К. Мамардашвили ) / Избранные труды. М., 1996. С. 64.
"То, что в какой-то момент времени выступает в форме ясно осознаваемого психического феномена, - отмечал Ф.В. Бассин , - может затем, утратив качество осознания, проявиться в форме неосознаваемого процесса, ... , чтобы затем вновь выступить в своем первом психологическом обличье и т.д." (120) По сути, Бассин отрицает неизменность какого бы то ни было содержания в психике, в том смысле, что в психической сфере не может быть чего-либо раз и на всегда осознаваемого или, наоборот, неосознаваемого, а значит, нет никаких оснований противопоставлять друг другу сознание и бессознательное. Именно такой подход, по мнению Бассина "уничтожает наиболее ядовитую идеологическую сердцевину фрейдизма ", а именно, антагонизм между сознанием и бессознательным (121). Не знаю как там на счет "ядовитой сердцевины", однако нельзя не согласиться с тем, что в каждый момент текущего настоящего способность к осознанию имеет свое ограничение и для человека совершенно невозможно актуально осознавать все содержимое памяти. В самом буквальном, обыденном смысле слова человек знает то, что может быть доступно его сознанию. Это нисколько не противоречит утверждению, что наряду с этим, он хранит в памяти гораздо большее количество информации. Как указывал К.Г.Юнг , нам недоступно прямое исследование бессознательной психики, потому что "бессознательно есть лишь бессознательное, и мы, следовательно, не имеем никакой связи с ним." На этом основании Юнг считал, что "психология - это наука о сознании, в самую первую очередь." (122) И только во вторую очередь психология должна быть ориентирована на исследование продуктов бессознательного (123). То, что явлено в сознании и как это явлено, собственно, и составляет опыт психической жизни, известный носителю сознания. И трудно не согласиться с В.М. Аллахвердовым , который, допуская существование в психике "значений" различного рода (124), заметил, что у нас есть только "субъективные значения", "явленные нашему сознанию" и любое представление о значениях может быть сформулировано "в форме, удобной для их понимания сознанием" (125). Говоря о бессознательном, мы выражаем свои предположения на языке сознания. Для того, чтобы знать что-либо о бессознательном, необходимо иметь сознательные основания. И говоря, что мы помним несравненно больше, чем это доступно в данный момент времени сознанию, мы также устанавливаем некий закон нашей психической жизни, закон, сформулированный сознанием. Благодаря сознанию информация кристаллизуется в знание.
А.М. Пятигорский в диалоге с М.К. Мамардашвили отметил то обстоятельство, что "...везде, где есть сознание, там есть память, но мы не можем сказать, что везде, где есть память, там есть сознание." (126) Человек, имеющий сознание, наверное, всегда помнит свое собственное имя, помнит, что он - человек, помнит, чем человек отличается от животного, а, следовательно, помнит, кто такие животные, какие они бывают и т.д. Однако, все перечисленное далеко не часто является содержанием текущего сознательного процесса. (В настоящий момент времени читающий данное предложение не осознает, хотя и прекрасно помнит о том, . . . в какой стране он живет. . . Вот теперь осознание наступило). Другими словами, функция времени в отношении к психике человека заключается в непрерывной смене содержания сознания, содержания, которое только актуально относиться к сознанию. В другие периоды времени это содержание бессознательной психики, хотя, естественно, сказанное не означает, что в будущем уже невозможен возврат к ранее осознаваемому. Предмет осознания не может быть актуально представлен в сознании во всем многообразии своих связей, отношений, сторон, внутренних противоречий. "Вещь в себе " может быть всякий раз новой "вещью для нас". Это можно понять так, что предмет осознания не может быть обнаружен самим же сознанием во всех своих связях, во всех возможных аспектах, одновременно в различных смысловых ракурсах. То есть, всегда остается какая-то часть, недоопределяемая сознанием. Но это не значит, что содержание этой части не может стать предметом осознания в будущем.
Чтобы возник смысл, необходим стимул, знак или, в широком смысле слова, как уже было сказано выше, нечто означающее. В семиотике, лингвистике, при всем разнообразии определений понятий "значение" и "смысл", принято считать, что означающее и означаемое, то есть знак и его семантика, составляют неразрывное целое. Ф. де Сасюр означаемое и означающее сравнивал с двумя страницами одного листа: разрезав одну страницу, нельзя не разрезать другую, так как это части неразрывного целого. Переформулируя проблему знаковости, которая, главным образом, является предметом изучения семиотики, на языке психологии смысла я осмеливаюсь сказать, что смыслы психической сферы, не актуализированные в тексте сознания в актуальный момент его работы, существуют независимо от ранее их означающих носителей. Что имеется в виду? Субъект обнаруживает смыслы в тексте сознания только благодаря тому, что становятся различимы носители этих смыслов: ощущения, образы и т.д. То есть, само содержание сознания в своем смысловом слое открыто носителю сознания благодаря тому, что нечто указывает на это смысловое содержание. Другими словами, ощущения, образы, мысли, отражаемые в сознании, сигнифицируют о соответствующих им смыслах. Но для того, чтобы этот смысл был актуально обнаружен в сознании, и было установлено его соответствие означающим психическим образованиям, он должен существовать до момента своей актуализации в сознании, то есть, храниться в бессознательной сфере психики. Парадокс существования означаемого без означающего можно проиллюстрировать хорошо известными примерами из психологии памяти. Например, что из себя представляет феномен "на кончике языка"? Человек пытается произвольно вспомнить (то есть осознать) забытое имя хорошо знакомого ему лица. Он помнит о том, кем этот человек является, где, например, он работает, как он выглядит и т.д. Он также легко может его представить на своем "внутреннем экране", но, тем не менее, вспомнить его имя не может. Если предложить этому человеку список, составленный из собственных имен, он без труда способен установить, является ли каждое собственное имя в отдельности искомым, и легко узнает нужное слово в предъявленном наборе. Сами словесные знаки, представленные в актуальный момент времени в психике как акустические или визуальные образы, в памяти не хранятся. В памяти может сохраняться только смысл, соответствующий значению слов, но для того, чтобы что-то осознать, в том числе вспомнить забытое имя, необходимо установить соответствие в тексте сознания между планами означаемого и означающего, то есть найти связь между тем, что "видит" субъект в своем сознании и тем, что составляет смысловое содержание этого видения. Именно в тексте сознания означаемое и означающее неразрывно связаны.
Смыслы бессознательной психики в каждый актуальный момент работы сознания не только жестко не связаны с формой своего выражения, но и вообще не имеют с ней никакой связи. Эта связь образуется только вследствие осознания, а эффекты последнего имеют место тогда, когда происходит понимание текста сознания через актуализацию связи ощущений, образов, переживаний, мыслей (взятых в данном случае как психические формы) и соответствующих им смысловых областей.
Следствие 3.1. Явления памяти дифференцируются на бессознательные явления (процессы сохранения информации) и явления сознания (запоминание, воспроизведение, узнавание).
Следствие 3.2. Смысл в бессознательном существует только как член множества своих областей.
В предлагаемой модели "смысл" следует понимать не как точечное, атомарное, а как полевое образование. Смысл не дискретен, а, скорее, представляет континуум своих состояний. Область смысла - это такое смысловое поле, которое при своем проявлении не может члениться, так как связи между смыслами области соответствующего смысла конституируют саму область смысла. Таким образом, смысл вне связи с другими смыслами психической сферы не существует, поэтому смысл имеет как минимум единичное множество областей. Однако, установить границы этой области в ходе какой-либо процедуры не представляется возможным.
Рассмотрим некоторые исследования, результаты которых могут служить эмпирическими доводами в пользу данного следствия .
• Испытуемым, которые находились в состоянии глубокого гипноза, давалась инструкция, запрещающая видеть сигареты. Выходя из этого состояния, и получив постгипнотическую инструкцию, испытуемый, в ряду предложенных для опознания предметов, не воспринимал не только сигареты, но и предметы, которые имели смысловую связь с "запрещенным предметом", например: пепельницу, спички, окурки (127). ( В.Ф.Петренко ). При восприятии инструкции осмысление значения слова "сигареты" приводило к актуализации целой семантической области памяти, которая последействовала в качестве того неосознаваемого мнемического контекста, в рамках которого сознанием осуществлялись процедуры опознания.
Невозможно строго определить границы области смыслов, так как, в индивидуальном опыте испытуемого, сигареты могут иметь смысловую связь с любым предметом. Например, с жевательной резинкой или конфетами, если испытуемый имел ранее намерения с их помощью избавиться от курения.
• В свое время проведенный автором настоящей работы эксперимент продемонстрировал не только зависимость смыслов области смысла, если последний находится в актуализированном состоянии, но и позволил судить о семантическом расстоянии, разделяющем актуализированный смысл и отдельный смысл, входящий в его область. (А.Ю.Агафонов, 2000, стр. ..)
Таким образом, каждый смысл, находящийся в памяти, связан с n-ым количеством других смыслов (128). В течение онтогенеза постоянно происходит расширение сферы областей отдельно взятого смысла.
Следствие 3.3. Область константности смысла есть зона неразличения изменений условий реализации процедур понимания.
Следствие 3.4. Область обобщенности смысла есть зона неразличения объекта понимания как представителя класса объектов.
Следствие 3.5. Смыслы, образующие область отдельно взятого смысла, имеют множество своих областей.
Следствие 3.6. Смысл не может быть смыслом самого себя.
Следствие 3.7. Смысл области соответствующего смысла в самой этой области не содержится.
Область смысла конституирована такими смыслами, которые, каждый в отдельности, не могут выступать смыслом всей области смысла как целого. Область смысла, как относительно целое (129), имеет смысл вне пределов этой области смыслов. (Вспомним Л. Витгенштейна : "Смысл мира должен находиться вне мира..."). Смысл области смысла не является содержанием этой области смысла.
Определение 4. Множество актуализированных смысловых областей бессознательного есть мнемический контекст.
Следствие 4 . 1. Понимание текста сознания происходит только в рамках актуализированных мнемических контекстов.
Любой текст, в том числе и совокупность актуально представленных в сознании смысловых связей, может быть понят (исходя из Постулата 3, понимание неизбежно) только при наличии контекстных фоновых допущений. Понимание возникает благодаря активации отношений между содержанием сознания и тем бессознательным смысловым содержанием, которое допускает возможность понимания. Понять что-либо можно только в том случае, если помнишь о значительно много большем, чем то, что составляет содержание текущего сознательного процесса. Осмысленность сознательных актов предполагает a priori существующие семантические связи в структуре психики. Бессознательное всегда выступает актуальным оформлением сознательного содержания психики в наличный момент времени. ………. Тогда элементы бессознательного становятся содержанием текущего познавательного процесса, а бывшие элементы "фигуры" становятся элементами "фона". Вследствие этого можно утверждать, что познавательные процессы (в том числе, конечно же, и мышление) всегда опираются на бессознательную основу. Осмысление значения внешней стимуляции, в том числе и вербальной, равно как и смысловоплощение в формах внешней активности, предполагает актуализацию широкого смыслового контекста в сфере бессознательного. Сказанное поясню на очень простом, но, думаю, достаточно демонстративном примере. Представим себе самую, что ни на есть, обыденную ситуацию, которая ежедневно имеет место во время общения покупателя с продавцом. Допустим, Вы решили купить урюк. Вы идете на рынок и находите продавца, торгующего урюком. Подойдя к прилавку, Вы задаете ему один - единственный вопрос: "Сколько?" "Сколько?" - это то сообщение, которое Вами послано. Очевидно (это легко проверить, зайдя на рынок), что продавец понимает, о чем Вы его спрашиваете. И, казалось бы, такое понимание, не требующее мыслительных усилий, наступающее непосредственно, не является чем-то таким, что достойно особого внимания, тем более, специального анализа. Однако, если попытаться понять возможность такого понимания, то нельзя не признать, что продавец, понимая обращенный к нему вопрос, совершает колоссальную когнитивную работу. Осмысляя значение заданного вопроса в актуальный момент времени, в сознании адресата присутствует смысл того, о чем его спрашивают (130), Значение, заключенное в вопросе, осмысляется, исходя из предшествующего опыта понимания. То есть, в данной ситуации, адекватное понимание предполагает предварительный опыт пред - понимания. В противном случае релевантное понимание не произошло бы. Осознавая то, о чем спросил покупатель, продавец, одновременно с этим, помнит (здесь можно было бы сказать - "знает" , в данном случае это одно и то же), что:
и так далее, и так далее...
Все это знание не представлено актуально в сознании, а является тем необходимым фоном, на котором становится понятной фигура смысла, существующая актуально в сознании. Иначе говоря, вся смысловая информация, ранее осознанная, хранится в бессознательной психике, и в каждый момент времени смысл текста сознания так или иначе понятен для самого же сознания, исходя из характера того бессознательного смыслового материала, который соответствует актуальному смыслу сознания. Если сознание "говорит", то о бессознательном нельзя сказать, что оно "молчит". Бессознательное - это, скорее, "говорящее молчание" (131).
Как уже говорилось, чтобы осознать что-то, требуется помнить о много большем, чем это необходимо для актуального запроса сознания. Но помнить - это не что иное, как сохранять смыслы в тех отношениях, через которые они могут быть репрезентированы в сознании. Мы еще очень мало знаем о том, как в сознании представлен бессознательный контекст. Тем не менее, анализ деятельности сознания и эмпирические данные показывают, что содержание бессознательной психики не является нейтральным по отношению к явлениям сознания. Достаточно хотя бы привести пример описанного В.М. Аллахвердовым феномена "неосознанного негативного выбора" (132).
107. Артемьева Е.Ю. Указанное сочинение. С. 100.
108. Кант И. Сочинения: в 6-ти томах. М., 1963 - 1966. Т. 3. С. 118.
109. Спиркин А.Г. Сознание и самосознание. М., 1972. С. 82.
110. Спиркин А.Г. Сознание и самосознание. М., 1972. С. 81.
111. Выготский Л.С. Мышление и речь. М., 1996. С. 20.
112. Выготский Л.С. Развитие высших психических функций. М., 1960. С. 386.
113. Бахтин М.М. Человек в мире слова. М., 1995. С. 129.
114. Микешина Л.А., Опенков М.Ю. Новые образы познания реальности. М., 1997. С. 23.
115. M. Heidegger. Being and Time. Great Britain. 1983. P. 143.
116. Цит. по: Уитроу Дж. Естественная философия времени. М., 1964. С. 149).
117. Ощущение для человека, который обладает сознанием, является сознательным, и, по всей видимости, с ощущения, так как оно сознанием обнаруживается, начинается континуум феноменологически обнаруживаемых в психике явлений. Напомню, что Б.Г. Ананьев определял ощущение как "самый элементарный факт сознания." (Ананьев Б.Г. Теория ощущений. Л ., 1961. С . 122.)
118. Крупнейший физик Н. Бор полагал, что проблема бессознательного не должна сводиться к проблеме измерения и описания того, что находится под порогом сознания. Это прежде всего проблема создания условий для нового сознательного опыта. См.: Пятигорский А.М. Три беседы о метатеории сознания (совместно с М.К. Мамардашвили ) / Избранные труды. М., 1996. С. 64.
119. Хочу напомнить, что такой известный психолог XX -го столетия, как Курт Левин , автор теории поля, полагал, что "прояснение теоретического принципа одновременности могло быть весьма полезным для достижения взаимопонимания различных школ в психологии." (Левин К. Определение понятия "поля в данный момент". Боринг Э.Г. История интроспекции. / История психологии: Тексты. Под ред. П.Я. Гальперина, А.Н. Ждан. Екатеринбург, 1999. С. 245.) Говоря о том, что любой акт поведения зависит только от "психологического поля в данный момент времени" (С. 245), К. Левин фактически призывает производить любой теоретический анализ, исходя из принципа актуальности.
120. Бассин Ф.В. Сознание и "бессознательное". / Философские вопросы физиологии высшей нервной деятельности и психологии. М., 1963. С. 473.
121. Бассин Ф.В. Указанное сочинение. С . 473.
122. Jung C.G. Analytical Psychology: it's Theory and Practice. London, 1976. P. 6.
123. Справедливости ради следует отметить, что Юнг утверждал и прямо противоположное. Но, несомненно, Юнгу позволительно быть непоследовательным. Зато нельзя упрекнуть Б. Рассела в неопределенности позиции: признавая важность наблюдения за внешним поведением человека, он дефинировал психологию как "науку о таких явлениях, которые по самой их природе могут наблюдаться только самим испытывающим их лицом." (Рассел Б. Человеческое познание: его сфера и границы. Киев, 1997. С. 56.)
124. "В психике содержатся только значения и ничего больше, результат любой психической операции над значением также является значением" (Аллахвердов В.М. Опыт теоретической психологии. СПб., 1993. С. 175.)
125. Аллахвердов В.М. Опыт теоретической психологии. СПб., 1993. С. 176.
126. Пятигорский А.М. Три беседы о метатеории сознания (совместно с М.К. Мамардашвили ). / Избранные труды. М., 1996. С. 76.
127. Петренко В.Ф. Лекции по психосемантике. Самара, 1997. С. 6.
128. Во 2-ой главе части 3 описан эксперимент, в свое время проведенный автором настоящей работы, результаты которого свидетельствуют не только о зависимости смыслов области смысла, если последний находится в актуализированном состоянии, но и позволяют судить о семантическом расстоянии, разделяющем актуализированный смысл и отдельный смысл, входящий в его область.
129. Относительность целостности области смысла обусловлена смысловой динамикой, происходящей в каждый момент психического времени, в силу чего происходит переорганизация смыслового пространства. Однако, это не означает, что психика - калейдоскоп ощущений, образов, эмоций, мыслей. Области смысла всего множества областей смысла имеют различную степень устойчивости.
130. "Для того, чтобы понимание произошло, - отмечает В.П. Зинченко , - текст, высказанный или прочитанный на каком - либо языке, должен быть воспринят, а его значение - осмыслены, то есть переведены на собственный язык смыслов." (Зинченко В.П. Психологическая педагогика. Часть I . Живое знание. Самара, 1998. С. 67.)
131. Если доопределить этот странный образ, то было бы точнее сказать, что сознание, заявляя о себе и совершая очередной ход в игре с вселенским мраком бессмысленности, следует правилам, которые определило для себя до момента совершения хода. Эти правила и есть бессознательное, которое всегда напоминает о себе, ограничивая когнитивную свободу сознания. Таким образом, молчаливый бессознательный контекст становится для сознания звучащим разрешением или, наоборот, запрещением понимать так, а не иначе. Бессознательное, в некотором смысле, есть разрешающая способность самого сознания. Хотя, Ж. Лакан исследовал совсем иное бессознательное (наверное, свое), чем то, которое имею в виду я, но трудно отказаться от соблазна привести его мнение для подтверждения собственной позиции. Опять же, повторюсь, его бессознательное говорит совершенно о другом: "Фрейд показывает нам, что в человеческом субъекте существует нечто говорящее, говорящее в полном смысле слова, то есть, лгущее - лгущее со знанием дела и вне участия сознания." (Лакан. Ж. Семинары. Книга I : Работы Фрейда по технике психоанализа. М., 1998. С. 257.)
132. Аллахвердов В.М. Опыт теоретической психологии. СПб., 1993. С. 26-95.
Назад | Содержание | Вперед