Проблема взаимоотношений родителей и детей является традиционной для отечественной и зарубежной психологии. В ее исследование внесли свой вклад А.Г.Ковалев, В.Леви, В.Я.Титаренко, И.С.Кон, а также зарубежные: Я.Корчак, Д.Спок, К.Росс, В.Сатир, А.Дела Торе и др. Большую ценность для понимания структуры и генезиса детско-родительских отношений представляют работы наших классиков: Л.С.Выготского, Д.Б.Эльконина, А.С.Спиваковской, Л.И.Божович, А.В.Добрович, А.А.Бодалева, В.А.Петровского. В их работах отражены общие закономерности психического развития ребенка, природа детства, его периодизации, закономерности развития личности ребенка в системе отношений со взрослыми.
Анализ литературы показывает, что основное внимание авторами уделяется проблеме влияния межличностных отношений на стиль семейного воспитания. Отдельно можно выделить исследование А.Н.Евсеевой, посвященное анализу другой стороны данной проблемы – влиянию условий внутрисемейного диалогического общения, образов людей, опосредованных восприятием ими друг друга, на формирование личности. По мнению автора, семейные отношения необходимо рассматривать через призму восприятия окружающего мира ребенком, т.к. поведение ребенка, его личностные характеристики определяются не столько реальными условиями семейной жизни, сколько их восприятием, степенью внутренней активности ребенка. Заметим, что эта, в высшей степени продуктивная идея была выдвинута и обоснована еще в работах Э.Берна, а затем нашла свое развитие в исследованиях транзактных аналитиков.
Как отмечают исследователи, в последнее время в силу ряда социальных факторов сократились взаимоконтакты родителей и детей. Одной из причин свертывания контактов является использование родителями неадекватных критериев оценки личности ребенка. Способность ребенка строить конструктивные отношения с окружающими, совместно с ними разрешать возникающие конфликты – важный показатель развития его личности. Характерные для каждого человека способы поведения в трудных ситуациях и отношение к окружающим начинает активно складываться на ранних этапах развития личности, в процессе активного включения ребенка в систему общественных отношений, осознания себя и своего места в ней.
Главной, “внутренне заложенной целью” детства является взросление – создание своего ''образа Я'' для освоения, присвоения и реализации взрослости (что выступает главной задачей и для самих взрослых). Отношение взрослых к детству – должно быть не просто позицией взрослых по отношению к детям, которых надо растить, воспитывать, обучать. Это должно быть отношение двух самоценных субъектов. Во всех случаях позиция взрослого – это посредничество в освоении ребенком социального мира. Выполняя свою посредническую роль, взрослый всегда занимает по отношению к детям определенную позицию – ведущего, организующего, обобщающего – и практически относится к ребенку как к объекту воздействия, а не как к субъекту освоения мира. Большинство психологических и педагогических исследований посвящено анализу взаимоотношений взрослых и детей в контексте поиска реализации возможностей ребенка воспринимать воспитательные влияния. До сих пор ощущается острый дефицит исследований, посвященных взаимоотношениям ребенка-сироты со взрослыми, в том числе – со взрослым, заменяющим родителей, а также влиянию образов отсутствующих родителей на личностное развитие ребенка-сироты.
Известно, что забота о потомстве изначально присуща человеческому сообществу. Однако, с ростом дифференциации и усложнением общественных отношений нарушались глубинные связи взрослого сообщества и детей, увеличивалась духовная дистанция между ними. Дети стали находиться рядом, но не внутри взрослого мира. В настоящее время у родителей наблюдается деградация ответственности, свободы и творчества в общении с детьми. Очевиден серьезный дефицит внимания и уважения к ребенку. При этом резко обострилось противоречие между усиливающейся по мере взросления ребенка его потребности во внимании со стороны взрослых и непрерывным ослаблением этого внимания к нему. Не только общество в целом, но и родители передали дело воспитания государству – специализированным дошкольным и школьным учреждениям. В результате мы имеем выросший до уродливых форм отрыв всего взрослого сообщества от детского, проявляющийся в самом главном – отсутствии психологической настроенности и готовности к конкретному взаимодействию. Отсутствует доверие к растущему ребенку, что оставляет его за пределами социально значимых дел. Дети, подростки не включены всерьез в сферу деятельности общества, в обсуждение проблем, которыми живут взрослые.
Все вышесказанное отчасти объясняет так остро вставшую в последнее время проблему социального сиротства, когда дети воспитываются вне семьи при живых родителях.
Таким образом, можно утверждать, что в современном обществе не проработан пласт проблем, связанный с пространством взаимосвязей родителей и детей. У детей формируется отношение к себе как к предмету забот взрослых. Наиболее ярко этот факт прослеживается у воспитанников детских домов и интернатов.
4. 2. Отношения ребенка со значимыми взрослыми
Понятие ''значимые взрослые'' используется в психологии для обозначения особой роли взрослого в жизни ребенка. Наиболее приемлемым нам представляется такое определение функции ''значимого взрослого'': значимые для ребенка взрослые самым непосредственным образом участвуют в создании и укреплении ''Я-концепции'' ребенка [79].
Вопросы субъективной значимости другого в жизни человека в отечественной психологии были разработаны А.А.Бодалевым и его коллегами. По их мнению, субъективная значимость другого человека представляет собой феномен, проявляющийся и формирующийся в общении людей друг с другом. Суть его заключается в более или менее отчетливом осознании и более или менее сильном переживании человеком ценности для него другой личности. Обычно и осознание, и переживание этой ценности выражаются у человека в сопряженных друг с другом формах отражения значимой для него личности, эмоционального отношения к ней, а также обращения с этой личностью [5, с.13]
Субъективная значимость может иметь как позитивный, так и негативный характер. Кроме того, субъективная значимость разных людей для человека обычно различается не только основаниями, но также по уровню осознавания ее человеком. Интересными представляются некоторые результаты проведенных А.А.Бодалевым и его учениками исследований. Так, например, отношение родителей к детям характеризуется постепенным возрастанием переживания психологической близости. В тоже время отношение детей к родителям не содержит тенденции к увеличению близости. По данным Т.П.Скрипкиной и Е.А.Хорошиловой для детей подросткового и юношеского возраста два первых места среди значимых людей занимают мать и близкий друг. В даных исследованиях испытуемыми были дети, живущие в семьях, с родителями. Очевидно, что и для «социальных сирот» значимость отношений с их лишенными родительских прав матерями и отцами остается очень высокой.
В отечественной психологии «субъективная значимость другого» традиционно рассматривалась в рамках теории отношений В.Н.Мясищева. Подробному изучению и научному определению данного понятия посвящена работа Н.Б.Шкопорова. В ней подробно рассматривается феноменология, динамика и психологические механизмы субъективной значимости другого [79]. Мы вслед за ним будем определять субъективную значимость другого как межличностный феномен, заключающийся в «индивидуально-исторически сложившейся положительной или отрицательной объективной психологической зависимости индивида от лиц коммуникативного круга (значимых других), которая субъективно дана индивиду в его эмоциональном отношении к ним, отражает посредством оценочного отношения степень динамического соответствия / несоответствия системы потребностей индивида, возможности их удовлетворения в прошлом, настоящем и будущем во взаимоотношениях со значимыми другими, проявляется в поведении по отношению к ним и обусловливает активность индивида по отношению ко всем другим людям, самому себе, социальным и природным явлениям» [79, c .22].
Оборотной стороной субъективной значимости другого является, по мнению Н.Б.Шкопорова, тот или иной образ себя, чувство собственной значительности или ничтожности, то есть, в целом, когнитивный и эмоциональный аспекты одобрения самого себя и соответствующее этому уровню поведение.
Таким образом, к содержательным характеристикам субъективной значимости другого относятся оценка индивидом значимых других, чувства, которые он к ним испытывает, способ обращения к ним, а также та позиция (включающая, кроме всего прочего, различные виды деятельности индивида) по отношению к себе и всем остальным объектам действительности, которую он занимает благодаря значимым другим.
Динамические характеристики субъективной значимости другого заключается в обусловленности содержания этого явления степенью соответствия оценок, чувств и поступков значимых других по отношению к индивиду, к его системе потребностей. Н.Б.Шкопоров выделяет два вида динамики субъективной значимости другого: ситуативная динамика, обусловленная изменением внешних социальных условий и потребностей индивида в рамках наличной ситуации и общая динамика, связанная с какими-либо изменениями субъективных и объективных факторов на протяжении достаточно длительного периода времени.
Другими динамическими характеристиками субъективной значимости другого являются:
- устойчивость (соответственно ситуативная или общая) как мера константности положительной или отрицательной модальности этого явления, проявляющейся в «повторяемости» контактов со значимым другим после ряда ситуативных изменений в системе коммуникативного круга,
- интенсивность (величина) как степень соответствия особенностей значимого другого поведенческим способам реализации системы потребностей индивида,
- глубина как мера способности другого удовлетворить ведущие потребности индивида.
Применительно к социальным сиротам все перечисленные характеристики понятия «субъективной значимости другого» могут быть представлены частично, в силу того, что ситуации взаимодействия их с родителями крайне редки. Тем не менее, образ родителя остается субъективно значимым для ребенка, воспитывающегося в учреждении закрытого типа.
История понятия «значимые другие» теснейшим образом связана с изучением функций окружающих людей по отношению к индивиду в общении и онтогенезе. В литературе, где значимые другие специально изучаются как источник оценок, эмоциональных реакций и поведения индивида по отношению к окружающему миру и самому себе, можно выделить три направления исследований:
Нас в данной работе интересует второе направление исследований.
Функции взрослых по отношению к ребенку .
Как показали многочисленные исследования психологов, основа усвоения ценностей и образцов поведения закладывается еще в раннем онтогенезе. Путем наблюдения и подражания каждому из родителей ребенок приходит к пониманию их интересов и экспектаций. Это начало замещающего участия в его жизни значимых других. Особенности личностей значимых других, проявляющиеся при исполнении ими конвенциальных и межличностных ролей, имеют, как считает Л.П.Хоу [79], прямое отношение к тому, как ребенок научается себя контролировать. Если значимые другие настоятельно требуют соблюдения норм, не смягчаясь даже тогда, когда есть извиняющие обстоятельства, ребенок может установить ту же самую строгость стандартов для самого себя.
Вполне понятно, что во взаимоотношениях со значимыми другими человек не остается «пассивным потребителем» проповедуемых ими идеалов. Активность, присущая человеку уже на ранних этапах онтогенеза и обусловленная культурным развитием, позволяет ему не только усваивать задаваемые значимым окружением нормы, но и «создавать такие стимулы, которые в дальнейшем будут влиять на него и организовывать его поведение, привлекать его внимание» [79]. Особый интерес в этом смысле представляют воображаемые компаньоны, которых конструируют многие дети. Такие фантазии, по мнению Л.С.Выготского и А.Р.Лурия, характеризуют стадию примитивного восприятия мира и часто замещают ребенку действительность. Кроме того, как полагают Л.Эймс и Дж.Лирнд, создание таких персонификаций зачастую компенсирует ребенку, отсутствие теплоты и сердечности в реальной жизни.
Такое восприятие характерно, на наш взгляд, и для социальных сирот. Для них свойственно замещение негативных родительско–детских отношений созданием в их воображении идеализированного образа родителей, не соответствующего реальному.
Феномен ''воображаемого партнера'' (ВП) исследуется в психологии более пятидесяти лет, однако до сих пор остаются нерешенными вопросы относительно происхождения этого феномена, его природы, связи с реальным общением, ролью и значением в жизни ребенка. Является ли наличие ВП следствием травматических переживаний ребенка, указывает ли на его эмоциональное неблагополучие или представляет собой экзотическую форму возрастных новообразований? Свидетельствует ли долговременное существование этого феномена об уходе ребенка в мир фантазии или взаимодействие с ВП, напротив, приближает ребенка к реальности, частично заменяя отсутствующего партнера?
Помимо научной литературы, феномен ВП описан в научно-популярной [8], [63], и художественной литературе [34], [69]. Феномен ''воображаемого партнера'' был впервые проанализирован в 30-е годы ХХ в., и с этого момента изучался в рамках различных психологических направлений: психоанализа, социокогнитивного подхода и др. [84], [91].
О.Б.Чеснокова и М.В.Яремчук в проведенном ими исследовании [76] изучали феномен ВП и его функции в детском возрасте. Особое внимание уделялось влиянию фактора обедненных социальных связей за рамками непосредственного семейного окружения на возникновение феномена ВП.
Некоторые исследователи рассматривают феномен ВП преимущественно в рамках патологического психического развития, связывая долговременное существование ВП с наличием психических заболеваний (синдромом Дауна, шизофренией, пограничными личностными расстройствами) [92], или с серьезными поведенческими проблемами (страхами, патологическими привычками, тревожностью)[87]. О.Б.Чеснокова и М.В.Яремчук на основании указанных работ и ряда других исследований ([60], [83], [85]) выделяют основные критерии различия ВП в рамках нормального или патологического развития. Ими является совокупность следующих признаков:
В совокупности с данными о речевом и интеллектуальном развитии ребенка, формах общения ребенка, уровне развития деятельности можно сделать вывод о том, является ли длительное существование ВП патологическим симптомом или нет. Большинство исследователей все же считают, что долговременное существование ВП может свидетельствовать не об отклоняющихся вариантах развития, а быть экзотической формой новообразований в рамках нормального психического развития [21], [39], [68], [89]. Исследования детей с феноменом ''воображаемого партнера'' дали возможность накопить большой фактический материал о самом феномене ВП, о специфике взаимодействия детей разного возраста с ВП; получены многочисленные сведения о личностных особенностях и когнитивных характеристиках детей с наличием феномена ВП; высказаны предположения о функциях данного феномена в жизни детей. Были получены интересные данные об изменении формы существования феномена ВП в разном возрасте. В дошкольном возрасте – это персонифицированное взаимодействие с ВП с использованием материальных опор. В младшем и среднем школьном возрасте – это фантазирование на темы взаимодействия с ВП с редуцированными материальными опорами; в подростковом возрасте – это переписка с ВП и подростковые дневники с описаниями вымышленных отношений и ситуаций взаимодействия с ВП (современный обзор по этой проблематике см. [93]). С возрастом взаимодействие с ВП постепенно переносится во внутренний план. Так, В.С.Мухина отмечает, что у дошкольника ''кукла или игрушка выступает в качестве заместителя идеального друга, который все понимает и не помнит зла… Ребенок по-своему привязывается к своей игрушке, переживая благодаря ей множество разнообразных чувств'' [35,с.423]. В младшем школьном возрасте отношение к игрушкам постепенно меняется. Дети начинают скрывать свою привязанность к игрушкам, перестают наделять их человеческими чертами, и привязанность к ним исчезает. В процессе игры необходимость во внешней опоре (даже символической фигуре) сходит на нет, и происходит переход к фантазированию и действию с предметами, персонажами во внутреннем плане с приданием им нового смысла [35].
Существующие исследования не дают однозначного ответа, что лежит в основе устойчивого долговременного фантазирования ребенка на темы взаимодействия с ВП. Одни считают, что это, в первую очередь, механизм проекции [83], [93] и аффективное воображение [11], [21], уровень развития которого может и не коррелировать с уровнем интеллектуального развития и уровнем развития познавательного воображения [92]. Точка зрения других исследователей заключается в том, что существование ВП в большей степени связано с развитием символической функции и познавательного воображения в дошкольном возрасте. Например, с точки зрения Ж.Пиаже, ВП – это пример индивидуального символа, появляющегося в результате интенсивного получения информации об окружающем мире на фоне сильных познавательных эмоций в период становления символической функции и символической игры (наложение старых схем на новое обозначаемое). По мере перехода ребенка от индивидуальной к коллективной игре и расширения его социальных связей индивидуальные символы будут заменяться коллективными значениями [89].
Нет единого мнения в отношении того, каковы функции ВП в развитии ребенка. В рамках современного детского психоанализа ВП рассматривается как феномен, являющийся продуктом функционирования индивидуального сознания ребенка и результатом проекции глубинных личностных конфликтов и переживаний. Кроме того, наличие ВП – это один из используемых ребенком способов сохранить целостность и автономность своего Я в процессе перехода от мира фантазии с его принципом удовольствия к действительности, построенной на принципе реальности [10], [86].
О.Б.Чеснокова и М.В.Яремчук применительно к дошкольному возрасту выделяют несколько функций ВП:
• защита ребенком себя от страхов, которые возникают, когда он убеждается, что окружающая реальность не подчиняется его контролю и может быть причиной неудовольствия (ВП – полностью зависимое от воли ребенка существо);
• избавление ребенка от чувства вины при нарушении внешних моральных норм и способ избежать наказания (ВП – плохое существо, а ребенок, по контрасту, хорошее);
• компенсация и преодоление тяжелой психотравмирующей ситуации (например, утраты объекта привязанности, стойкого эмоционального отвержения со стороны значимых других, пережитого ребенком физического или эмоционального насилия).
Последняя функция в контексте работы с детьми-сиротами заслуживает особого внимания. Специальное изучение данной функции в отечественной психологии не проводилось, но, опираясь на отдельные факты, обнаруженные в контексте других исследований, О.Б.Чеснокова и М.В.Яремчук предполагают, что долговременное устойчивое фантазирование может иметь тройственное значение.
Первое – функция ориентировки в разных сферах действительности [21], [25], [65]. Ребенок проигрывает разнообразные варианты значимых для себя ситуаций, переживая связанные с ними эмоции и объективируя свои переживания, за счет чего ориентируется в проблемной ситуации и проигрывает способы ее изменения во внутреннем плане.
Второе – долговременное наличие ВП может выполнять компенсаторно-замещающую функцию [21], [26], [52], [82], [93]. Моделирование позитивных ситуаций общения в случае реальных проблемных или обедненных социальных контактов. При этом ребенок не абстрагируется от реального взаимодействия, а, напротив, объективирует и оформляет свою потребность в общении и развивает свою игровую и социальную компетентность.
Третье – взаимодействие с ВП может иметь защитное значение – способствовать стабилизации самоотношения ребенка [39], [60]. Стабилизация самооценки ребенка в случае длительных психотравмирующих ситуаций, угрожающих образу Я; снижение отрицательных эмоциональных переживаний и уровня фрустрации.
Опираясь на результаты своих исследований [76], О.Б.Чеснокова и М.В.Яремчук делают вывод о том, что взаимодействие ребенка с ВП необходимо рассматривать как одну из форм когнитивно-аффективных стратегий психологической защиты, причем весьма продуктивную. Существование ВП помогает поддерживать позитивный образ Я (на фоне наличия стойкой психотравмирующей ситуации) и компенсировать дефицит значимых социальных отношений. Авторы также предполагают, что по психологической сущности взаимодействие с ВП в большей степени является редуцированным общением, а не игрой.
Мы предполагаем, что феномен «воображаемого партнера» может быть применен и для описания ситуации взаимодействия ребенка-сироты с образом своего родителя (родителей). Речь идет о случаях, когда ребенок знал своего родителя, но лишился его, и продолжает «общаться» с ним в своем воображении. Такие фантазии выполняют ту же компенсаторно-замещающую функцию, что и ВП для дошкольников и школьников из семей.
4.3. Идеальная представленность родителей в сознании ребенка
То, что общение со взрослыми выступает как источник и движущая сила психического развития ребенка, давно является общепризнанным фактом [53]. Существенным результатом исследований роли и значения общения в личностном становлении ребенка, проведенных под руководством М.И.Лисиной, является вывод о том, что, уже начиная с младенческого возраста, между взрослыми и ребенком осуществляется общение, в котором оба партнера активны и выступают как субъекты. Однако, чрезвычайно богатый по своим эвристическим возможностям вывод о субъект-субъектном характере общения в диаде «взрослый – ребенок» остался не разработанным как с точки зрения тех изменений, которые общающиеся взрослый и ребенок производят друг в друге, как субъекты, так и с точки зрения механизмов осуществляющих эти изменения.
В связи с этим особый интерес представляет работа О.В.Шапатиной [78], в которой исследуется взаимосвязь между личностным развитием ребенка и той ситуацией в семье, в которой осуществляются его взаимодействие с родителями. Методологической основой исследования является теория отраженной субъектности (В.А.Петровский) [48], позволяющая эмпирически фиксировать параметры субъект-субъектного взаимодействия в диаде «взрослый – ребенок». В соответствии с разработанной В.А.Петровским теорией персонализации, «быть отраженным субъектом» означает иметь идеальную представленность в жизненной ситуации другого человека, выступать источником преобразования этой жизненной ситуации в значимом для него направлении. Даже не находясь в ситуации непосредственного контакта с человеком, отраженный субъект, актуализированный в его сознании каким-либо образом, выступает как источник его динамики, изменяющий его видение и понимание ситуации, способы реагирования и поведения.
Идеальная представленность одного человека в жизни другого – это не вопрос памяти. Каждый человек хранит в своей памяти образы огромного множества людей, воспоминания о которых никак не влияют на его поведение, деятельность, ход мыслей и оценки различных событий жизни. Однако, в жизни человека могут быть такие люди, актуализация образов которых влияетне только на эмоциональное состояние человека, его мысли, чувства, оценки, но и изменяет весь рисунок его поведения. Так, в исследованиях С.В.Березина показано, что актуализация образа наркомана в сознании его родителей делает их оценки более радикальными, сознание – поляризованным, общение – формальным и конфликтным.
Изменения поведения индивида при актуализации в его сознании образов значимого другого может быть интерпретировано как бытие одного человека в другом и для другого. Таким образом, речь идет об эффектах идеальной представленности человека (людей) в жизни другого человека. Мы полагаем, что родители ребенка-сироты представлены в его жизни как отраженные субъекты. Актуализация их образов в его сознании меняет его поведение и реакции, влияет на восприятие отношений с другими людьми, себя и своей жизненной перспективы.
Использование понятия «отраженная субъектность» позволяют уточнить положения о ведущей роли внутрисемейных отношений в личностном развитии ребенка. По мнению О.В.Шапатиной, речь идет о субъективном переживании отношений субъектов, нашедших свою идеальную представленность в личности ребенка. Иными словами, речь должна идти не об объективно существующей системе семейных отношений, а о системе отношений индивидов, субъектно отраженных в личности ребенка.
Таким образом, в сознании ребенка существует не объективная система межличностных отношений в семье (и даже не субъективный образ этой объективной системы отношений), а система отношений между идеально представленными в его жизни отраженными субъектами.
Последнюю мысль, в силу ее особой значимости, нам хотелось бы повторить еще раз другими словами: реакции ребенка на семейную ситуацию есть совокупная динамика ребенка, порождаемая идеально представленными в его жизни отраженными субъектами.
В связи с этим в рамках развиваемой В.А.Петровским теории самопричинности личности Шапатиной О.В. вводятся, наряду с исходным понятием отраженной субъектности индивида, два новых взаимодополняющих понятия: интерсубъектная отраженность индивида в других и двойственное ему понятие отраженная интерсубъектность других в индивиде. Первое понятие («интерсубъектная отраженность») означает представленность индивида в общении окружающих его людей своими субъектными чертами – индивид значим для других индивидов, обнаруживая себя как субъект. Второе понятие («отраженная интерсубъектность») означает представленность общения между значимыми другими людьми в сознании и деятельности индивида, «погруженность» общения между ними во внутреннее пространство его жизни [78].
Основная идея исследования Шапатиной О.В. заключается в том, что интерсубъектная отраженность индивида (ребенка) в других (родителях) детерминирует отраженную интерсубъектность их в индивиде – значимые изменения в системе его отношений с миром.
Основные причины нарушений в личностном развитии ребенка связаны с его субъективным реагированием на сложившуюся в семье систему отношений и воспитания. Именно это утверждение и является основой практически общепризнанного в настоящее время в психологии положения о том, что симптоматическое (проблемное) поведение ребенка в семье имеет общесемейный смысл и происхождение.
Смысл понятия «отраженная интерсубъектность» заключается в продолженности ситуации интерсубъектного взаимодействия одних людей в жизни другого человека, присутствовавшего в отраженной им ситуации. Речь идет об отражении в психике человека черт ситуации межличностного взаимодействия других людей, когда объектом отражения становятся не их личностные или субъектные черты, а черты и особенности их взаимодействия.
В качестве примера О.В.Шапатина упоминает феномены восприятия человеком ситуаций взаимодействия других людей, не сводимые к известным модусам социальной перцепции. Имеются в виду переживания индивидом того влияния, которое оказывает на него взаимодействие других людей, связанных с ним какими-либо отношениями, или даже самой ситуацией. Факты существования таких переживаний фиксируются высказываниями типа: «Мне неприятна эта ситуация», «Остался неприятный осадок», «Когда они вместе, они невыносимы». В данном случае речь идет о переживаниях субъектом своей собственной динамики, характеризующей, однако, не столько его самого, сколько какие-то параметры отраженной ситуации взаимодействия других людей. Именно эти параметры ситуации, фиксируемые в переживаниях субъекта, и есть отраженная интерсубъектность.
Так, ребенок, ставший свидетелем межличностного конфликта родителей, который прошел все стадии развития от конфликтной ситуации до разрешения, переживает гамму эмоций. Однако, очевидно, что эта динамика субъекта переживания (ребенок) характеризует не столько его и участников межличностного конфликта (родители), сколько параметры ситуации их (родителей) межличностного взаимодействия. Более того, последствия этого события для ребенка будут зависеть, прежде всего, от того, как разрешится этот конфликт. Данные консультативной и терапевтической практики показывают, что наибольшую опасность для личностного развития ребенка представляют не столько конфликты родителей сами по себе, сколько хроническая конфликтная ситуация в семье (что характерно для семей будущих «социальных сирот»), либо родительские конфликты, не нашедшие позитивного разрешения. И, наоборот, в тех случаях, где дети присутствуют в ситуациях родительских конфликтов, которые позитивно разрешаются, там у детей обнаруживается более высокий уровень конфликтной компетентности, более низкая тревожность в семейной ситуации. Отраженная интерсубъектность не есть только образ ситуации, в большей степени она есть смысл ситуации для субъекта отражения. Понятие «отраженная интерсубъектность» показывает механизм представленности в личности социального целого.
Смысл понятия интерсубъектная отраженность заключается в представленности индивида в общении окружающих его людей своими субъектными чертами. Иными словами, интерсубъектная отраженность индивида есть его особая значимость для других, обнаруживающаяся в ситуации их (этих других) взаимодействия. Эмпирически зафиксировать интерсубъектную отраженность индивида в других возможно через регистрацию изменений в их общении при его реальной или виртуальной актуализации в ситуации. В интерсубъектной отраженности индивид приобретает свою продолженность в ситуациях общения людей, для которых он обладает значимостью, в параметрах того общего, которое производят в своем общении эти люди.
Примером проявления интерсубъектной отраженности является изменение в характере и особенностях поведения супругов при актуализации в ситуации взаимодействия их ребенка. Обнаруживая себя как субъект, ребенок переключает их общение из общения между супругами (супружеское) в общение между родителями (родительское).
Качественные характеристики интерсубъектной отраженности ребенка в родителях детерминируют отраженную интерсубъектность родителей в ребенке, то есть качественные изменения в системе его отношений с миром. Иными словами, речь идет о том, что личностное развитие ребенка в семье зависит от особенностей того, как ситуации взаимодействия родителей отражены в психике ребенка и как эти образы влияют на динамику его состояний. В свою очередь, качественные характеристики взаимодействия родителей определяются субъектной представленностью ребенка в ситуации их взаимодействия.
О.В.Шапатина обнаружила, что актуализация в сознании ребенка образа ситуаций общения его родителей друг с другом (отраженная интерсубъектность) вызывает значимые изменения его личности: динамика самооценки, тревожности в семейной ситуации, уверенности – неуверенности. Качественные характеристики личностной динамики ребенка, порождаемой образами отраженной интерсубъектности, непосредственно определяются особенностями общения его родителей.
Предложенная О.В.Шапатиной модель ситуаций взаимодействия родителей и ребенка очень инструментальна и удобна для понимания роли сложившейся в семье системы взаимоотношений в формировании личности ребенка. Эта модель позволяет описать представленность родителей в психике ребенка-сироты. (В случаях социального сиротства).
Как мы уже упоминали, воспитанники детских учреждений интернатного типа характеризуются как «трудновоспитуемые», «проблемные», «педагогически запущенные», демонстрирующие «асоциальное поведение» и т.п. Все эти характеристики отчасти являются следствием тех условий (психологических и социальных), которые определяют развитие личности именно в учреждении закрытого типа, в ситуации ранней психической депривации, о чем мы подробно говорили выше. Однако немаловажную роль, на наш взгляд, играет также ситуация, предшествующая помещению ребенка в детский дом (интернат), а именно – жизнь ребенка в семье. Социальный сирота в 100 процентах случаев – выходец из крайне неблагополучной семьи, где нередки побои, насилие, ущемление прав ребенка, отсутствие внимания и контроля со стороны родителей. Ребенок в такой семье постоянно находится в состоянии конфликта с родителями или является наблюдателем конфликта родителей между собой. Конфликты эти, как правило, неконструктивны и являются хроническими, перманентно воспроизводимыми. Негативные формы общения между значимыми для ребенка людьми оказываются представленными в его сознании, негативно преобразуя всю систему отношений ребенка с миром. Таким образом, мы видим, что отраженная интерсубъектность родителей в ребенке носит крайне негативный характер.
Что касается понятия интерсубъектной отраженности, то оно используется нами для построения возможного метода диагностики, который позволил бы нам обнаружить влияние образа взаимодействия родителей, представленных в сознании ребенка-сироты, на его поведение, мышление, эмоциональную сферу. В нашей работе нас, однако, больше интересовала субъектная отраженность, то есть представленность одного из родителей в сознании ребенка.
Чтобы зафиксировать субъектную отраженность родителей в сознании ребенка (социального сироты), нами была использована проективная методика Розенцвейга модифицированная в соответствии с нашей задачей. В исследовании принимало участие 50 подростков и юношей, воспитывавшихся в интернатах и детских домах Самарской области, а в настоящее время обучающихся в ПТУ №11 г. Самары. Возраст испытуемых: 15-19 лет. Большинство из них – социальные сироты, чьи родители лишены родительских прав. Для оценки эффективности нашей работы мы разделили испытуемых на две группы: экспериментальную и контрольную. Последняя группа не участвовала в работе с методикой ТАТ.
В первой серии эксперимента участникам экспериментальной группы (28 человек) предъявлялись картинки с изображенными на них ситуациями взаимодействия двух человек, между которыми происходит некий диалог. Реплика одного известна (она записана на рисунке), за второго собеседника предлагается ответить испытуемому.
Инструкция испытуемому: ''Вам предлагается рассмотреть несколько картинок с изображенными на них различными ситуациями из жизни. Опишите, пожалуйста, что вы видите на картинке и подумайте, как ответит человек на такую ситуацию.''
Во второй серии эксперимента испытуемым предлагались те же самые картинки, но с тремя участниками: добавлялся один из родителей испытуемого, который отвечал на вопросы снова, но уже в ‘'присутствии родителя''. Расхождение в реакции подростка на различные ситуации без родителя и в его присутствии показывали характер влияния образа родителей на поведение подростка.
Дальнейший этап исследования представлял собой индивидуальное и групповое обсуждение результатов с испытуемыми. В процессе работы мы стремились создать такую ситуацию, чтобы подросток самостоятельно обнаружил, насколько различаются его поведение при актуализированном образе родителя и без него. Как правило, обнаружение таких различий становится значительным открытием для ребенка и первым шагом на пути психокоррекции его поведения.
Из практического опыта известен факт, что для детей – сирот характерно наличие идеализированного, неадекватного образа родителей. Известно также, что воспитанники детских домов, интернатов, спец.школ часто характеризуются как ''трудновоспитуемые'', ''проблемные'', склонные к асоциальным поступкам и т.п. Мы уже описывали тот факт, что для воспитанников учреждений закрытого типа характерно негативное отношение к людям ''не их круга'', когда мир разделяется на ''МЫ'' и ''чужие''. Свою роль в формировании такого отношения к людям играет и имеющийся негативный опыт общения в бывшей семье, с родителями.
И тем не менее ребенок-сирота часто наделяет своего родителя добротой, справедливостью, заботливостью, трудолюбием и целеустремленностью, высокими моральными качествами. Негативный характер такой ''переоценки'' заключается в том, что в своем поведении ребенок ориентируется на те ценности и нормы поведения, которые транслируют его родители, не осознавая, что система социальных отношений за пределами его ‘'семьи'' функционирует по абсолютно другим правилам. То, что запрещается, отрицается, наказывается его родителями, то, из-за чего ребенок чувствует вину, то, чего он боится - может оказаться крайне необходимым для адаптации во взрослой, самостоятельной жизни вырастающего ребенка.
Осознание ребенком несоответствия представлений о своих родителях их реальному поведению и коррекция этих представлений, на наш взгляд, облегчит процесс социализации ребенка, уменьшит его тревожность и неуверенность в своих силах, научит менее болезненно реагировать на ситуации, связанные с темой семьи и его прошлого.
4.4. Рекомендации психологу, работающему в учреждении интернатного типа
Знание особенностей детей-сирот и применение его на практике, при создании психокоррекционных программ, позволит повысить эффективность деятельности психолога в учреждениях интернатного типа.
Назад | Содержание | Вперед