1. ФЕНОМЕН СУБЪЕКТНОСТИ ЧЕЛОВЕКА

Будущий историк психологии советского периода, обращаясь к 70-90-м гг. XX в., вероятно, с должной беспристрастностью аналитика отметит признаки особой приверженности исследователей к проблеме личности человека, подметит при этом не столько возрастающий интерес к чертам, особенностям, проявлением, качествам и свойства личности, которые питали многочисленные эмпирические исследования в предшествующие годы, сколько стремление охватить и осмыслить в собственно психологических понятиях саму личность как особый социальный феномен. Историк сумеет сопоставить волну интереса к личности в 70-е и 80-е гг. (Б.Г.  Ананьев, В.М. Мясищев, Л.И. Божович, В.С. Мерлин, К.А. Абульханова-Славская, И.С. Кон и др.) с периодом 30-40-х гг., когда центре внимания советской психологии оказалось сознание (Л.С. Выготский, Д.Н. Узнадзе, А.Н. Леонтьев, А.Р. Лурия, А.В. Запорожец, П.Я. Гальперин, Д.Б. Эльконин, В.В. Давыдов, Д.И. Фельдштейн и др.). Возможно, будет показан не только теоретический, но и историко-психологический смысл названия рубежной для психологии книги А.Н. Леонтьева "Деятельность. Сознание. Личность".

Современный психолог вправе почувствовать себя очевидцем и участником исключительно важного процесса интеграции двух генеральных направлений: общей психологии, с ее внимание к порождению, строению и функционированию индивидуального сознания в связи с исследованием предметной деятельности, и социальной психологии, раскрывающей деятельности опосредованные связи между людьми, в которых они проявляют себя как личности. В результате рождается особая предметная область – психология личности, несовпадающая с областью дифференциально-психологических разработок, посвященных индивидуальным особенностям людей, и традиционных социально-психологических исследований, имеющих своим предметом межиндивидные связи.

Опору для построения этой особой предметной области психологических исследований мы усматриваем в идее субъектности человека, что означает здесь свойство самодетерминации его бытия в мире; в философии, как известно, для обозначения этого особого рода причинности, используется термин causa sui – “причина себя”.

К проявлениям субъектности человека, самодействия его как причины, относятся деятельность (в широком смысле этого слова – как объединяющая в себе витальные и предметные проявления активности), общение, самосознание. “Быть личностью”, таким образом, означает “быть субъектом деятельности, общения, самосознания”, что и задает основные предметные области становящейся психологии личности.

Итак, во-первых, быть личностью – значит быть субъектом собственной жизни, строить свои витальные (в широком смысле) контакты с миром. Это означает не только физический аспект существования человека, но его бытие как психофизического целого. В частности, “благополучие – неблагополучие” в витальной сфере понимается как переживаемая человеком мера его безопасности во взаимоотношениях с природным и социальным окружением: на ранних ступенях онтогенетического развития она может проявляться в “базисном доверии” или “тревоге” (Эриксон), а позднее – и переживании слияния с миром (А. Камю) или “онтологических страхов” (Ж.-П. Сартр).

Психологические исследования личности как субъекта витальности – это изучение биологических предпосылок поддержания человеком своих взаимоотношений с миром (с этой точки зрения могут проанализированы работы В.Д. Небылицына, В.С. Мерлина, И.В. Равич-Щербо и др.), жизненного пути человека (способов реализации человеком своей судьбы), путей и способов реставрации человеком своих отношений с миром в кризисные моменты жизни (Э. Линденманн, В. Франкл, Ф.В. Василюк).

Во-вторых, быть личностью – это значит быть субъектом предметной деятельности. Последняя может быть раскрыта как производство человеком предметов духовной и материальной культуры и представлена в виде процессов опредмечивания и распредмечивания человеческих “сущностных сил”” (Г.С. Батищев, В.В. Давыдов, Э.В. Ильенков, А.Н. Леонтьев, Н.Н. Трубников, Э.Г. Юдин и др.).

В-третьих, быть личностью – это быть субъектом общения. Необходимо различать собственно общение и коммуникацию (последняя может иметь число служебный характер). Общение же – это производство индивидами их общего (В.А. Петровский), что предполагает достижение взаимной идеальной представленности взаимодействующих сторон (в отличие от коммуникации, которая может иметь чисто инструментальный характер). Специальный анализ категории общения позволяет отличить ее также от категории “предметная деятельность” (А.В. Петровский, В.А. Петровский, Л.А, Радзиховский и др.).

Психологические исследования личности как субъекта общения представлены работами в области символического интеракционизма (базирующегося на работах Дж. Мида), трансактного анализа (Э. Берн и его школа), социальной перцепции (А.А. Бодалев, Г.М. Андреева, А,У. Хараш и др.), социального влияния и власти (Картрайт, Танненбаум, Тибо и Келли и др.), деятельностного опосредования межличностных отношений (А.В. Петровский и его сотрудники), а также исследованиями диалогичности сознания (М.М. Бахтин, В.С. Библер, А.У. Хараш и др.).

Особый путь, практически не проложенный, ориентирует на анализ феноменов и механизмов идеальной представленности данного индивида как субъекта активности в жизнедеятельности других индивидов. На этом пути исследования для-других-бытие индивида выступает как относительно автономное (отщепленное, независимое) от него самого. По существу, перед нами проблема инобытия индивида, или иначе – его идеального бытия (отраженной субъектности). И речь тут, понятно, идет не столько об образе кого-либо в сознании других людей: образ людей выступает лишь частным возможным фрагментов представленности, скорее – об изменении смысловых образований другого индивида; в них как бы записаны эффекты воздействия первого (условно мы обозначили их термином “клад”). Необходимо особо подчеркнуть, что вклады не сводятся к любым, пусть даже существенным с точки зрения первого индивида, изменениям поведения и сознания второго, но только те изменения, которые существенны для второго, выявляют свою значимость для его самоопределения, для постановки и решения его собственных проблем и задач. При такой постановке вопроса в качестве специального предмета анализа выступает не зеркальный эффект, а эффект присутствия индивида в “зазеркалье” общения с другим индивидом. Итак, особое направление исследований личности как субъекта общения мы видим в разработке проблемы “отраженной субъектности” (В.А. Петровский, 1981; 1985 и др.). Строго говоря, быть личностью как субъектом общения невозможно без той или иной степени идеальной репрезентированости (отраженности) человека в жизни других людей.

Наконец, в-четвертых, быть личностью – означает быть субъектом самосознанияю За этим пониманием – богатая традиция философского анализа. В европейской философии: работы Фихте, Гегеля и других философов.

Как видим, конституирующей характеристикой личности человека (и выделения соответствующих областей психологии личности) является его субъектность. Взгляд на личностное в человеке как проявление его субъектности не является прерогативой психологической мысли. Таково представление о личности в философии, социологии, педагогике; литература, искусство, политика, да и сам язык обыденной жизни наделяет личность силой активности. Кто не активен, тот обезличен. В этом сходятся научные и интуитивные концепции личности в сознании людей. “То, чего не достает рабу, – писал Гегель, – это признание его личностности; принцип же личности есть всеобщность. Господин рассматривает раба не как личность, а как не обладающую самостоятельностью вещь, сам раб не числится “Я”, его “Я” есть господин”. (Г. Гегель. Энциклопедия философских наук. М., 1974, т.1, С.346). Личность есть господин самого себя, – такова максима ценностного осмысления феномена личности в культуре.

На языке философии исходный вопрос мог бы быть сформулирован так: возможна ли личность? В психологическом плане нас интересует: способен ли индивид быть личностью, субъектом своего бытия в мире, а именно – свободным, целеустремленным, целостным, развивающимся существом, в каких эмпирических формах индивид обнаруживает свою личностность?

Эту проблему можно поставить и так: если верно в личности человека видеть такие формы субъектности, как причинность по отношению к своим собственным, витальным предметным и социальным отношениям, проявление активности самосознания, то не является ли понятие личность всего-навсего собирательным, не заключающим в себе особой реальности? В этом случае понятие личность лишается своего категориального статуса, а соответствующий предмет как бы разваливается на куски. Далее. Если личность образуют различные субъекты активности, а каждый, очевидно, заключается в себе свой спектр “свобод”, то что представляет собой свобода человеческой личности как целокупности этих субъектов? И не ограничивают ли они друг друга, проявляя каждый – себя? В каком виде могла бы быть сохранена идея целеустремленности человека как личности, если в нем соединены многие целеустремленные существа? И, наконец, – что могло бы направлять в таком случае развитие личности?